Между первой и второй

Андрей Макаревич. Занимательная наркология / Коммент. М.Гарбера. - М.: Махаон, 2005, 160 с.

Не помню кто, кажется Довлатов, писал где-то: вот сидим с писателем NN, пьем "Московскую особую", и он говорит, что, мол, слишком уж скучная у нее этикетка. А автор ему отвечает: это для нас она, может быть, и скучная, а для иностранцев - шедевр минимализма, воплощение таинственной и скупой на эмоции русской души.

Вот и обложка новой книги Андрея Макаревича, оформленная в стиле "Московской" - посильнее, чем какие-нибудь навороченные эстетские коллажи Андрея Бондаренко. Откупорив, то есть открыв книгу, обнаруживаешь внутри ностальгические алкогольные байки Макаревича с комментариями его друга и коллеги по возлияниям, нарколога Марка Гарбера.

Кто же откажется сообразить на троих со знаменитым певцом и авторитетным медиком?

Книга певца и кулинара Андрея Макаревича - как песня, как изысканное блюдо. Главные герои книги - водка и портвейн, основные сюжеты - о тех местах, где их распивали на заре туманной юности автора, а также о "правильных закусках". Водка, по Макаревичу, - главный русский напиток, ибо она абсолютно рациональна и "направлена на решение одной-единственной задачи - сделаться пьяным".

Русский человек прост и неприхотлив, посему истинная национальная водка - невкусная, без цвета и запаха.

Макаревич исследует глубинные, метафизические связи русского человека с алкоголем. И никакого занудства, никакого морализаторства в духе "пить плохо, а много пить еще хуже". Только занятные истории из своего "небогатого и крайне субъективного" опыта. Плюс профессиональные медицинские комментарии и исторические экскурсы от Марка Гарбера (история водки и другие интересные вещи). В общем, не пропаганда пития, а занимательный учебник разумного употребления спиртного.

Вот, например, вечный, поистине роковой русский вопрос: каков интервал между первой и второй рюмками? Макаревич считает, что он должен составлять от полутора до четырех минут в зависимости от общего настроения. А что в промежутке? Там - сущая поэзия, истинная страна чудес: "Прислушайтесь к себе. Слышите, как открываются потайные дверцы, как побежал ток по стылым проводам? <┘> И в момент открытия последней дверцы выпивается вторая". Ну а на отрезке жизни между второй и третьей "наступает пик гармонии с миром, и если бы человечество нашло способ это состояние удержать - вопрос вечного счастья был бы решен". Впрочем, четвертая, пятая etc. разрушают эту хрупкую гармонию, возвращая нас к реальности┘

Макаревич вспоминает в основном о том, "как все начиналось", то есть о дешевых напитках и злачных заведениях 70-х годов. Эликсиром счастья для молодежи той поры был портвейн, сказочной пещерой Аладдина - пельменная. "Кто же приходит в пельменную просто поесть?" - с недоумением вопрошает автор.

И вот уже поставлены на грязный поднос тарелки с пельменями (с уксусом - 32 коп., с маслом или сметаной - 36 коп.), незаметно от раздатчицы прихвачены три пустых граненых стакана, и осталось лишь сковырнуть гнутой вилкой неподатливую крышку-бескозырку: "Недавно специальным постановлением советской власти был отменен язычок на водочной крышке <┘>. Говорят, какой-то умник подсчитал экономию от бескозырок - сколько тысяч тонн металла будет сэкономлено, если не делать язычков".

И какой русский в 70-е не порвал бы на себе тельняшку за эту бескозырку?