Олег Еленский Наши корреспонденты побывали в одной из самых знаменитых тюрем Белоруссии - исправительно-трудовой колонии (ИТК) для особо опасных рецидивистов # 13 в городе Глубокое (Витебская обл.), а также посетили следственный изолятор в Жодино под Минском.
Хоть одним глазком взглянуть, что же происходит в "гулаговской" системе "тоталитарного государства", каковым в демократической Европе считают Белоруссию, было, конечно, весьма любопытно. Ведь и возможной-то экскурсия стала на гребне обсуждения проблемы применения смертной казни в республике. Поездка случилась аккурат накануне проведения парламентских слушаний по данному вопросу. Собственно, с депутатами Национального собрания мы и ездили. А гидом был лично министр внутренних дел страны генерал-майор Владимир Наумов.
Глубокская ИТК не случайно была выбрана депутатами в качестве объекта внимания. В ней собраны все "сливки" преступного мира Белоруссии в лице особо опасных рецидивистов - то есть тех, кто имеет в своем активе уже по несколько отсидок.
- Сроки они здесь, как сами выражаются, большие мотают, - рассказывали нам о своих подопечных в администрации колонии. - А выйдут на свободу - глядишь, вскоре вновь к нам возвращаются - уже за новое преступление, зачастую тяжкое.
Так что висевший на стене лозунг "Труд лечит и выпрямляет душу человека" (придуманный, видимо, еще в бог весть какую советскую эпоху) здешним уголовникам был, что называется, "до фени". Как и тьма других, рассеянных по всей территории и обновленных к нашему приезду.
К визиту столь многочисленных и высоких гостей из Минска в колонии вообще весьма основательно подготовились. Тюрьму обычно представляешь как ужасный серый каменный мешок, который давит на тебя колпаком из неба в клеточку, нары в три яруса и вонь в камерах. Не говоря уж о нравах. А тут - чистота внутреннего двора и всех без исключения помещений, в которые нам предлагали зайти (впрочем, отчасти неестественная). И - телевизоры у осужденных. Причем не какие-нибудь "Горизонты" или "Витязи" Минского или Витебского заводов, а импортные! Но больше всего удивил молитвенный угол с иконой и лампадой. Все были даже заворожены, увидев это. В ту же минуту подумалось: "Это уже сверх всякой показухи!" (Однако чуть позже, применив нехитрые журналистские уловки, выяснили: ан нет, это не пыль в глаза.)
Любопытно, что ИТК особого режима # 13 и расположена на территории бывшего Березвеченского монастыря, история которого относится к 1643 г. В 1970 г. в полуразрушенном монастыре были возведены жилые помещения и производственные корпуса для советских рецидивистов.
Нынешние уголовники производят здесь электродетали, мебель и кожаные футбольные мячи. Заключен также контракт между колонией и танкоремонтным заводом Министерства обороны на производство деревянных ящиков. Однако наиболее престижной на зоне считается работа по изготовлению сувениров, в основном шахматных наборов. Допуск к работе имеют только те заключенные, кто не склонен к насилию. Заработок каждого составляет сегодня приблизительно 14-16 тыс. белорусских рублей в месяц (около 8-9 долл.).
- А сбежать отсюда можно? - потихоньку спросили мы одного из заключенных.
- А зачем? Белоруссия - страна маленькая, сразу выловят. А в Россию бежать┘ там своим-то бандитам тесно, мочат друг друга. - И даже попытался пошутить. - А тут вот "Джентльменов удачи" по телевизору смотрим, макароны дают┘
А вообще здешние преступники оказались не самыми разговорчивыми людьми. Некоторые из них, правда, осмелились обратиться к депутатам со своими чаяниями: извечные вопросы зоны - переполненность камер и качество питания. Но желания снять пробу с баланды депутаты не выразили.
В администрации же разговор зашел о другом. Дело в том, что в последнее время в Глубокской колонии особого режима стали появляться и те, кто ранее никогда не был в местах лишения свободы. Руководство КИНа опасается: "то ли еще будет" - ведь начало действовать недавно принятое новое Уголовное законодательство. Согласно ему, теперь человек, даже осужденный на условный срок заключения, при повторном совершении преступления может быть сразу признан... рецидивистом.
- Но это же правовой нонсенс, - говорил депутатам заместитель начальника КИНа Александр Завадский. - А потом, все это чревато известными проблемами не только для таких заключенных, но и для администрации колонии. Изменить это положение только вы можете┘
Депутаты в ответ кивали головами: да, мол, что-то надо делать┘
Через несколько часов мы были в Жодино. Местному СИЗО основную "рекламу" сделали фигуранты, проходящие по так называемым громким делам. Однако в последнее время у Жодинского тюремного изолятора появилась и другая "слава" - здесь отбывают наказание люди, приговоренные к пожизненному сроку заключения. И насчитывается их сегодня 40 человек.
По холодным каменным ступеням нас провели глубоко под землю. Сразу вспомнился Дюма, "Граф Монте-Кристо", замок Иф┘ Несколько десятков метров мы шли по очень узкому коридору, оборудованному, как нам объяснили, скрытой сигнализацией и разграниченному на специальные сектора, каждый из которых закрывался отдельной металлической дверью. Честно говоря, не хотелось дальше продолжать путь - хотелось вернуться┘
Но тут мы неожиданно оказались в просторном коридоре, разделенном вдоль металлической сеткой. По обе его стороны и располагались камеры с приговоренными к пожизненному заключению. Потрясенные, в состоянии психологического воздействия, исходящего от этих стен, мы задали министру внутренних дел Наумову тот же вопрос, что и зэку в Глубоком: можно ли, дескать, отсюда дать деру?
- Отсюда?! - Он как бы осмотрелся и улыбнулся. - Это нереально! И вообще, - сказал генерал, - последний побег из тюрьмы в Белоруссии был совершен в 1993 году. С тех пор подобных случаев у нас не было. Правда, того последнего сбежавшего до сих пор не поймали.
Депутаты пожелали заглянуть в камеры. Охранник громко начал стучать многочисленными замками и засовами на дверях. Один из авторов этих строк поймал себя на новом диком ощущении: ему, гражданину законопослушному, захотелось рвануть домой и проштудировать Конституцию страны, а заодно и Уголовный кодекс, чтобы узнать, не сотворил ли он чего в своей жизни, за что его могут упечь в это подземелье. Страх был такой, что взмокла рубашка на спине. Глядя на мрачные, побледневшие лица парламентариев, можно было подумать, что они испытывали в этот момент нечто подобное.
Камера обреченных на пожизненное заключение представляла собой обычную комнату площадью в 10, может, в 15 квадратных метров. Кровати в два яруса, стол со скамьями по обе стороны. На столе лежало несколько книг. Заметили мы в камере и телевизор. В этих стенах и "коротают жизнь" трое-четверо человек. Лишь на 30 минут в сутки их выводят на прогулку. На дверях каждой камеры висит фото и краткая справка об осужденном. Все это люди, совершившие убийства, а то и не одно. Самый молодой, как удалось выяснить, 1981 г. рождения.
Общения с обитателями ужасных камер ни у кого не получилось. Да, собственно, после всего испытанного, наверное, и не могло получиться. Любая фраза выглядела бы цинично.
Однако новое чувство смятения и страха мы испытали после того, как поднялись несколькими ярусами выше, где находились камеры с подростками.
- За что сел? - спрашивал одного из них вице-спикер Владимир Коноплев.
- Шоколадку украл в магазине┘
Голос охранника со стороны:
- Ага, пошли за шоколадкой, а заодно и кассу взяли.
- А ты за что?
- Изнасилование.
- Ну, а ты?
- Ногу сломал.
- То есть как это? - удивленно оглядел его парламентарий.
- Девушке он ногу сломал, - объясняет за подростка сопровождающий СИЗО. - За то, что обзывалась┘
Сердобольные женщины-депутатки очень сочувствовали юношам. Впрочем, и мужчины тоже: вот отсидите, мол, раз заслужили, и больше так не делайте┘
P.S. Когда мы писали этот репортаж, пришло известие, что депутаты так и не решились настаивать на отмене смертной казни, зато законодательным порядком увеличили максимальный срок наказания лицам, не достигшим совершеннолетия, с 10 до 15 лет. Наверное, это главный итог поездки парламентариев по тюрьмам. Впрочем, осталась еще возможность приговаривать юных отморозков к пожизненному заключению. До расстрелов, думаем, не дойдет: все-таки страна стремится в Европейское сообщество.
Минск
Дарья Гармоненко 
