Елизавета Авдошина
Платоновский «Джан» Серовского театра драмы.
Фото с сайта www.teatrserov.ru
Платоновский фестиваль, претерпевший и внутренние, административные, изменения и внешние – по возможностям формирования афиши, тем не менее сохранил международный статус и обширность мультикультурной программы, включающей и музыку, и театр, и танец, и выставки.
В Воронеж привезли ретроспективу Роберта Фалька, собранную из музейных фондов со всей России, а зарубежные исполнительские коллективы приехали в столицу Черноземья из далеких точек мира – Индии, Аргентины, Вьетнама и других стран. Фестиваль в этом году продлится вплоть до осени, а также включит в себя июльский уик-энд уличных театров.
В мировой серии фестиваля в театральной программе прозвучала актуальная тема осмысления традиции национальной культуры. Адити Мангалдас – индийская танцовщица, создательница собственной танцевальной компании, развивающая представления о древнем индийском танце катхак, привезла двухактную программу «Внутри». Сверхпластичность кистей рук, словно воздеваемых в молитве солнцу, круговые вращения, составляющие основу движения, и аккомпанировка мельчайшими бубенцами, расположенными на щиколотках, мелкая дробь босых ног – эти ключевые акценты катхака Адити Мангалдас чарующе воспроизводила в бесчисленных вариациях. В первой части превалировала современная европейская хореография, только включающая отсылки к национальному танцу в попытке создать многофигурный пластический сюжет-высказывание. Во второй – танец был представлен во всем своем «музейном» великолепии, и это зрелище, подкрепленное музыкальными и световыми эффектами (занавес, подсвеченный теплым светом оттенка куркумы), ожидаемо поражало больше.
Индия, с которой теперь Россия стала активно налаживать культурное сотрудничество, вообще таит в себе много неизведанного. На Чеховском фестивале в Москве в эти дни выступает индийская драматическая труппа, компания «Синематограф», с переложением шекспировского «Макбета», которая совершенно поражает блестящим владением жанром площадного театра, в рамочную форму которого «упакован» вольный пересказ классического сюжета.
Наверное, самое удивительное в межнациональной коммуникации, которая сегодня стала такой хрупкой и зыбкой, видеть самые неожиданные исходные события, которые не дают этой тонкой ниточке распасться. Вот, например, увидеть выступление Адити Мангалдас в Воронеже пришли не просто зрители, увлекающиеся современным танцем или, положим, экзотикой, а целая диаспора людей, которые сами практикуют этот танец в России. И возможность увидеть звезду индийского танца в родном городе стало для них практически духовным опытом.
Или, к примеру, самоотверженным переводчиком-волонтером для вьетнамского театра трудилась воронежская студентка, вьетнамка по происхождению, изучающая русский язык. Такие неочевидные пересечения дают надежду, что диалог всегда возможен.
Традицию в первозданном виде, как диковинку из энциклопедии, бережно сохраненную и по сей день, показал вьетнамский театр Тханг Лонг – в кукольном театре на воде. В нем действуют куклы, похожие на планшетные, но «ходят» они не по твердым подмосткам, а по воде. Действие под звуки живой музыки происходит на поверхности маленького водоема, изначально – природного, но сейчас и искусственного. Игровая зона отделена от закулисья рисовыми шторками-ширмой, за которой располагаются актеры-кукловоды, вынужденные вести свои партии также по пояс в воде, точно так, как было, когда это народное представление только зарождалось – среди сельских жителей, трудящихся на рисовых полях. Оттого и «скетчи» рассказывают о деревенских героях. Рыбаке и крестьянине, об окружающей их флоре и фауне: красочных павлинах, золотых черепахах, гигантских рыбах и, конечно, сказочном драконе – священном для Вьетнама.
Республиканский театр белорусской драматургии сыграл «Венчание с ветром» – постановку, вербально построенную исключительно на белорусском фольклоре, народных песнях. На сцене – свадебное застолье, которое становится местом своеобразной борьбы между невестой и женихом, и если в традиционном обряде невеста проходила испытания, чтобы перейти в новый этап жизни, то современная оптика предлагает неутешительный взгляд на перевернутую гендерную чашу весов: мужчина-ребенок не желает сепарироваться от матери.
Спектакль создавали режиссер и художник (Евгений Корняг и Татьяна Нерсисян), работающие в театре куклы, предмета, что отразилось на метонимии как основном приеме сценических этюдов, когда не только бутафория проступает из темноты сцены через свет локально, но и тело актера словно разъято и в игре могут быть задействованы, к примеру, лишь ноги. Театр планирует создать трилогию, дополнив спектакль еще частями о рождении и смерти. Любопытно, что такое же исследование обряда, инициации, русского песенного фольклора – идентификацию прошлого через настоящее, провела в российском театре Лаборатория современного искусства в Новосибирске с трехчастным проектом «Коромысли». Таким образом, возможно даже говорить о некоем кризисе идентичности славянской нации, которую в театре пытаются отрефликсировать.
Главный автор – Андрей Платонов – в афише фестиваля всегда представлен избранно, потому что ставят его редко и искать его нужно по крупицам. Хотя сейчас время Платонова снова пришло. И театры вновь обращаются к его произведениям (театр «Старый дом» в Новосибирске сейчас поставил «Котлован»). «Джан» Серовского театра драмы, где «архаика» сталкивается с философией нарождающегося «красного строя», точно передает медитативную интонацию и ранимость, шершавую метафоричность платоновского «новояза», старается не упустить ни одной строчки (текст зачитывается от автора извне, а не переводится в драматургию). Поэтому идейное содержание повести на сцене скорее размывается за счет растянутого объема, а не аккумулируется. Но эксперимент режиссера Дмитрия Зимина – в этом нарочитом перпендикуляре по отношению к зрительскому восприятию, когда театр не идет на поводу у публики, как бы мал ни был город. Спектакль, стал, очевидно, творческим прорывом именно для самого театра.
Такой стала и показанная в Воронеже и Москве «Гардения» Эльжбеты Хованец Русского театра драмы Армении, где, правда, напротив, режиссер Гор Маркарян сделал все возможное, чтобы страшная по своей сути трагикомедия о ХХ веке стала зрительским хитом, благодаря игре на открытых эмоциях, метким и острохарактерным ролям обаятельного женского квартета.
Воронеж–Москва
