Иллюстрация Pixabay.com
Социология показывает: почти четверть россиян верят в полное импортозамещение в России на горизонте двух лет и лишь 14% граждан считают его невозможным. Концепция технологического суверенитета (в крайней своей форме – Россия как остров технологического суверенитета) постепенно начинает овладевать массами. Не в последнюю очередь благодаря интенсивной пропагандистской поддержке. «Боец на дискурсивном поле технологического суверенитета», «лучшие друзья суверенитета», «научно-технологической прорыв к суверенитету» (в некоторых вариантах даже «двуглавый прорыв»)…
Однако, по-видимому, чувствуя некоторую неловкость от семантического диссонанса – то ли прорыв и суверенитет, то ли прорыв в суверенитет, то ли суверенный прорыв, – эксперты, занимающиеся идеологическим прикрытием этой концепции, предлагают такой вариант: «Суверенитет как концепт продолжает «научно-технологический прорыв» и становится его целью». Впрочем, это лишь запутывает отчетливое понимание того, что технологический суверенитет – не состояние, а процесс.
Все эксперты рассуждают о проблемах – действительно реальных – на пути к достижению научно-технологического суверенитета, но никто не обсуждает риски социально-экономической и политической жизни в обществе, достигшем этого состояния – технологического суверенитета. Между тем некоторые индикаторы можно рассмотреть уже сейчас.
Так, Дмитрий Рогозин незадолго до своей отставки с поста главы корпорации «Роскосмос» заявлял, что, мол, технологическая «дикость» отдельных государств во время электронных мегаконфликтов космических держав станет их уникальным преимуществом…
То есть некий элемент технологической «дикости» пойдет только на пользу нам – обитателям острова технологического суверенитета. Интересно, что сменивший Рогозина в «Роскосмосе» бывший вице-премьер правительства РФ Юрий Борисов выразил надежду, что Китай поможет России в сложившейся ситуации в этой области.
Чтобы Китай или кто-то еще помог вырастить себе конкурента в ИТ-сфере – в это верится с трудом. Максимум, на что можно рассчитывать – к нам начнут «переезжать» более простые производства и технологические цепочки из дружественных, в основном азиатских стран (например, сборочные и упаковочные).
Да, мы уходим из проекта Международной космической станции. Будем вроде бы строить свою – Российскую орбитальную служебную станцию (РОСС). Подешевле, попроще; не обитаемую, но посещаемую (скорее всего экипаж из двух–четырех человек, одна-две экспедиции в год продолжительностью около двух месяцев); на радиационно напряженной орбите.
Вдруг мы узнали, что выпускаемая российскими производителями небеленая офисная бумага полезна для глаз человека – в отличие от беленой. Об этом заявил заместитель министра промышленности и торговли РФ Олег Бочаров: «Мы узнали, что отсвечивающая, такая вот белая офисная бумага наносит вред здоровью. Оказывается, более фактурная бумага полезна для глаз человека».
И это можно считать главным пафосом концепции технологического суверенитета – упрощение во всех сферах. Кстати, не только технологических.
На встрече с победителями четвертого сезона конкурса «Лидеры России» в июле президент РФ Владимир Путин усомнился в том, что политологию можно назвать наукой. «В политологии как-то трудно найти присущий только ей метод исследования», – отметил президент.
Вот и спецпредставитель президента РФ по вопросам цифрового и технологического развития Дмитрий Песков считает, что «русский человек лучше всего работает под давлением». Впрочем, и это не новость. Такой же логики придерживался один из персонажей поэмы Гоголя «Мертвые души»: «…русский человек по тех пор только хорош, и расторопен, и красив, и развязен, и много работает, покуда он ходит в рубашке и зипуне, но что, как только заберется в немецкий сертук – станет и неуклюж, и некрасив, и нерасторопен, и лентяй».
Николай Кузнецов 
