Александра Самарина
Евгений Гонтмахер очень сильно сомневается в либерализме Кудрина и Грефа.
Фото Артема Чернова (НГ-фото)
-Недавнее бюджетное послание с одной стороны – либерально, с другой – носит явно популистский характер: там говорится, к примеру, об увеличении в полтора раза за 3 года зарплаты бюджетников. Как вы это объясняете? Насколько реальны обещания?
═
– Это опять же качество нашего государственного аппарата. Ведь правительство уже определилось с бюджетной трехлеткой – на 2006, 2007 и даже на 2008 год. И тут возникает бюджетное послание, хотя оно должно было появиться в конце прошлого года, когда президент дает установки и говорит о том, каким должен быть бюджет будущего года. На самом деле получается: взяли то, что правительство уже утвердило, и перенесли в послание. Это говорит о том, что президента подставили: документ обесценен тем, что является не предисловием, а послесловием. Что касается зарплаты и либерализма: Кудрин и Греф на самом деле вовсе не либералы, потому что эти люди являются государственниками в худшем смысле этого слова. Что сделал Кудрин? Стянул налоговые поступления в федеральный бюджет, обескровив местное самоуправление. Как такого человека можно называть либералом? У нас говорят: мы уже заканчиваем налоговую реформу. А что мы имеем? Проблема наша в том, что государство не доверяет другим субъектам общества и считает, что имеет монопольное право что-либо делать в этой стране: оно самодостаточно, монопольно. Считает, что права ему делегированы самой природой. Увеличение зарплаты бюджетникам в полтора раза? То, что одновременно предполагается именно удвоение номинальной заработной платы, говорит о том, что государство отказалось от борьбы с инфляцией. И в ближайшие два года она будет не меньше, чем сейчас, – порядка 10–12%. Что, между прочим, также противоречит либеральным взглядам в экономике. Это значит, что денежная политика не сбалансирована и те цели, которые ставились все 90-е годы – финансовая стабильность и т.д., – не достигнуты. Увеличение в полтора раза – подачка. Тут магия процентов. Сейчас средняя зарплата в бюджетной сфере – 5 тысяч, и люди будут получать 10 тыс. рублей в номинальном исчислении, но я вас уверяю: средняя зарплата по стране (с учетом теневой ее части) за эти три года вырастет не в меньшей степени. То есть разрыв останется ровно тем же. Государство считает, что бюджетники – серая масса, которой можно манипулировать исключительно через денежные подачки. Поэтому система образования и здравоохранения и выдает нам тот человеческий капитал, который имеем. Россия уже в шестом десятке по школьному образованию, по уровню вузовского немногим выше. По здоровью мы находимся на уровне стран экваториальной Африки. И дело не только в том, что мало денег дают, а и в том, что элита относится к гражданам страны так, как относятся и сейчас к солдатам: пушечному мясу, которое можно кинуть, не считаясь с потерями, на окопы противника.
═
– Еще недавно нас уверяли в том, что административная реформа закончена. Однако упорные разговоры о расформировании нынешнего правительства, как и критика в его адрес – в том числе и со стороны президента, – не прекращаются. Реформа провалилась?
═
– Во-первых: административная реформа нам нужна – по причине ее отсутствия не идут другие реформы. Однако проблема в том, что качество государства, которое эти реформы придумывает и проводит, негодно абсолютно: получился такой урод, с которым мы сейчас имеем дело. Была идея – освободить государство от излишних функций. Действительно, государства у нас сегодня слишком много – в сфере регулирования экономики, взаимоотношений с бизнесом... И классическая мысль о том, что государство должно быть компактным и эффективным, правильна. Но где-то нам государства явно не хватает. Например, в социалке. Дело не в том, чтобы снова рулить финансовыми потоками в образовании и здравоохранении. Наоборот, нам нужно меньше рулить, но больше дать хозяйственной самостоятельности учреждениям в этой сфере. Но именно государство должно определить стратегию. Все эти удвоения ВВП невозможны – у нас некому работать: 38 миллионов пенсионеров, 30 – детей, а из трудоспособного населения – 4 миллиона алкоголиков и 1 миллион – наркоманов. При такой ситуации должно быть 2–3 приоритета, куда необходимо бросить максимум усилий. Инициатива в выборе этих приоритетов – пока за государством.
═
– Год назад в большой моде были разговоры о социальной ответственности бизнеса. Похоже, контакта не получилось?
═
– Крупный бизнес готов участвовать в социальной ответственности, а государство – нет. Потому что разговаривает с бизнесом с позиции силы. Вместо того чтобы сотрудничать, чиновники осуществляют диктат: звонят и требуют перевести на такой-то счет такую-то сумму. Например, при организации Гражданского форума в 2001 году высокопоставленный чиновник администрации президента при мне сделал 4 звонка в очень крупные бизнес-структуры и приказал: «На счет такого-то некоммерческого партнерства перевести такую-то сумму». И все. Аналогичная ситуация с Военным фондом. У Аркадия Вольского есть просто разнарядка – кто и сколько из бизнеса туда должен сдавать денег. А ведь «компактное и эффективное» государство должно в унисон работать с тем обществом, в котором оно существует. Но сейчас оно не доверяет всем: местному самоуправлению, губернаторам и самому населению. Поэтому, в частности, выборы в Госдуму теперь будут только по партийным спискам. Государству нужны новые люди – а у нас работают либо остатки старой, еще советской, номенклатуры, либо люди из спецслужб, которые никогда не работали с такими тонкими социальными материями. Вот Саакашвили уволил всю грузинскую милицию... И нанял совершенно новых людей. Население увидело, что появилась какая-то новая милиция, которая не только поборами занимается, но еще и охраняет! Здесь куча минусов – среди уволенных много профессионалов. Но он взял и срезал всю коррупционную цепочку. Государство у нас коррупционно, что и говорить. Административная реформа должна была и эту проблему решать. Все знают цифры отката в разных министерствах. Начали с отмены тысячи функций, а нужно было начать с себя, с кадрового состава. Политическая элита, которая сегодня у власти, безусловно, не готова справиться с теми вызовами, которые стоят перед страной. Новая политическая элита должна была сформироваться из нашего бизнеса. Особенно из того, который вырос в последние годы – поколение 30–40-летних бизнесменов, иначе в 2006–2007 годах мы будем иметь социальный кризис еще больший, чем сейчас. Не дай бог, могут начаться и стихийные уличные волнения. Единственное историческое оправдание для нынешней политэлиты – в отказе от узколобого монополизма, в инициации собственного обновления. В противном случае все может закончиться для нее очень печально.
═
– Однако вот Греф предложил среднесрочную программу на три года. Насколько она реальна?
═
– Грефовская среднесрочная программа – как всегда, красиво написанная декларация о намерениях с приложением нескольких табличек с цифрами, которые сам же Греф пересматривает каждый квартал, потому что за ними никакого реального прогноза нет. Наша политическая элита не знает, что будет со страной даже через 5–10 лет, при том что нормальный срок стратегического прогнозирования – 50 лет. Нашей административной системе стратегическое планирование не нужно: раз в четыре года избираются глава государства, Дума. Поэтому сейчас там, наверху, жуткая паника: а вдруг в 2008 году новый президент их не возьмет, потому что они не профессионалы. Административная реформа заведомо была обречена на неудачу – ее делали люди, которые не адекватны нынешнему моменту и с точки зрения мировых требований к государственному менеджменту, и с точки зрения стоящих перед страной задач.
═
– К чему приведет реформа по разграничению полномочий между Центром и регионами?
═
– У нас две трети бюджетников – региональные, то есть ответственность за них несут субъекты Федерации. Однако есть политическая установка, которую президент озвучил в бюджетном послании, – удвоение бюджетных зарплат к 2008 году. Но что губернатору делать, если у него нет денег? В этих условиях губернаторам ничего не остается (за исключением немногочисленных регионов-доноров), кроме как ходить с протянутой рукой в Министерство финансов. Они стоят в очередях даже не к Кудрину, а к заместителю министра, руководителю департамента, выклянчивая лишний трансферт. Это же унизительно. Это пародия на вертикаль власти. У нас декларируется самостоятельность регионов, а реально мы делаем губернаторов простыми ходоками. Вся власть в стране концентрируется в узком кругу людей, которых можно пересчитать по пальцам двух рук.
═
– Монетизация вызвала массовые протесты граждан. Между тем отказ от использования Стабфонда для увеличения пенсий и зарплат мотивирован правительством борьбой с инфляцией. Насколько это убедительно?
═
– Монетизацию нужно было проводить, конечно, не так. Однако сейчас радикально исправить что-либо уже очень сложно. Осталось только кидать дополнительные миллиарды рублей на затыкание дыр и недовольства буквально всех: ветеранов, военнослужащих, бюджетников. Что, конечно, еще более разгонит инфляцию – это признал и Кудрин. А источником денежных вливаний будет не Стабфонд, а федеральный бюджет, разбухший от денег ЮКОСа. Но теперь на повестке дня новая заморочка – реформа здравоохранения с упором на развитие страховой медицины. Однако в Европе сейчас наметилась стойкая тенденция сворачивания страховой медицины, даже в тех странах, где она была довольно развита. Потому что страховая медицина предполагает, что у подавляющего большинства граждан есть возможность застраховаться. Тем более это актуально для нас: с нашими доходами бизнеса и домохозяйств это, к сожалению, привилегия меньшинства. А в таких странах, как Англия и Канада, медицина вообще бесплатная. Я был в Канаде пару лет назад, беседовал с очень высоким правительственным чиновником. Он мне сказал: как только любой премьер-министр выйдет на трибуну и скажет народу: «Давайте от бесплатной медицины будем отказываться и переходить на страховую», через два дня он будет в отставке.
═
– Почему не происходит сегодня массовых волнений по поводу реформ?
═
– Взрыв бывает направленным вовне и внутрь. У нас второй вариант. Сейчас говорят: у населения апатия, безразличие, с ним делай что хочешь. Отчасти это последствия 90-х. В советское время каждый человек был изолирован от другого. Мы не могли объединиться, если райком партии на то не давал разрешения. Народ спасался в одиночку. И, когда начались катаклизмы 90-х, большинство людей приспособилось – в плохом смысле этого слова, плюнув на государство. Но это приводит к маргинализации населения. Многие потеряли источник к существованию или резко снизили свой уровень жизни. Наступило жуткое разочарование – люди сами себя изнутри сжирают. У нас мужики получают в 40 лет инфаркт, когда это вообще было возможно? Откуда у нас такой уровень самоубийств, наркомании и алкоголизма? Мы сейчас балансируем на грани. 30% нашего общества безнадежны, они выпали из социальных связей. Активный социально слой – процентов 20. У этих людей есть какая-то собственность, они получают приличную зарплату, успели ощутить на себе некоторые ценности демократии. Они не хотят жить в той стране, что была раньше. Остальные 50% болтаются между этими двумя состояниями. Куда примкнут? Это зависит от действий политической элиты. Если она будет действовать как сейчас, то мы окончательно потеряем российское общество как совокупность связей и институтов. Тем самым не будет будущего и у России в ее нынешних границах.
═
– Где, когда и по какому поводу могут произойти волнения по поводу дальнейших реформ? Насколько близка страна к цветной революции и следует ли ее ждать вообще?
═
– Из-за чего начались события в Грузии и на Украине? И там и там административный ресурс, примененный цепляющейся за власть старой политической элитой, исказил итоги выборов. Люди поняли, что их держат за быдло. Что касается нас, то я был бы рад, если бы люди выходили на митинги только под социальными лозунгами – скажем, против безобразий в ЖКХ, против очередных гримас монетизации. Уже в 2006 году нас ждет очередное потрясение, связанное с муниципальной горе-реформой... Но боюсь, что социальное недовольство станет поводом, чтобы народ возмутился системно. Причем это может начаться и не в столице – смотрите, какая напряженная обстановка сложилась в Башкирии. А когда начался этот идиотизм с праворульными автомашинами, тут же на Дальнем Востоке люди выехали с оранжевыми ленточками. Показывают нашему государству: ребята, смотрите!.. Выезжают не маргиналы, у которых машин нет, выезжают эти 20% благополучных и прилегающий к ним слой. Сама власть своими дурацкими поступками толкает людей на улицу. И при этом она полностью парализована. Наши власть имущие решают свои мелкие проблемы – думают, как им уцелеть до 2008 года, а может быть, и позже. Власть абсолютно глуха – даже к вызовам, которые сейчас стоят перед Россией. Они не слышат не только оппозицию, но и то, что стучится в дверь. Парализованная, бесчувственная, негуманная политическая элита... Я имею в виду не только власть, но и тех, кто ее обслуживает: карманных политологов и журналистов. Телеканалы показывают, как перевернулся автобус в Турции, а то, что в стране накапливается огромной силы внутренний негатив, что мы сидим на пороховой бочке, – этого мы в упор не видим. Есть большая опасность, что придет харизматический маргинальный человек, несистемный, который выдвинет лозунги – «экспроприация экспроприаторов» и «Россия для русских». И тогда у нас наступит фашизм. И кровь будет, и Россия станет страной-изгоем. Это долго не просуществует, обвалится быстро. Но цена прохождения этого этапа будет ужасна – цена безвластия, цена террора... Мне говорят: ты предрекал дальнейшие волнения по поводу монетизации, а их нет. Но люди именно таким образом и могут отплатить за все издевательства, в том числе и за монетизацию.
═
– Каковы перспективы нынешней элиты остаться у власти после 2008 года?
═
– На второй срок Путин должен был поставить 2–3 понятные людям цели, консолидирующие общество. Например: ни одного ребенка в детдоме, ни одного заброшенного ветерана, здоровье нации. И целей этих достигнуть. Тогда у него были бы шансы остаться в элите и как-то этой элитой руководить. Теперь я считаю, что для Путина таких шансов нет. Он ими не воспользовался. И уже не воспользуется.
═
Из досье «НГ»
Евгений Шлемович Гонтмахер – научный руководитель Центра социальных исследований и инноваций с 1998 года, доктор экономических наук, профессор.
С 1975 по 1991 г. – сотрудник Центрального научно-исследовательского экономического института (ЦЭНИИ) при Госплане РСФСР. В 1992 г. возглавил управление Минтруда России.
С 1993 по 1994 г. занимал должность заместителя министра социальной защиты населения РФ, а в 1994–1995 гг. – заместителя председателя Совета по социальной политике при президенте РФ и начальника отдела администрации президента РФ.
В 1995–1997 гг. работал ведущим научным сотрудником лаборатории Высшей школы экономики Минэкономики и Министерства общего и профессионального образования РФ. С 1997 по октябрь 2003 гг. исполнял обязанности начальника Департамента социального развития аппарата правительства. С 2003 по апрель 2004 гг. занимал пост вице-президента Российского союза промышленников и предпринимателей (работодателей). Автор более 100 работ по вопросам социальной политики.
Дарья Гармоненко 
