EL-НГ Просто нет слов
Игорь Зотов
Один я хороший
Надо реже встречаться.
Надоели:
- Вова Березин - потому что одет в солдатскую шинель и смердит самосадом.
- Наташа Бабинцева - потому что нагородит с три короба, потом ищи ветра в поле.
- Лена Герчук - потому что тараторит, как радио "Россия" на печке.
- Илюша Кукулин - потому что просишь его, как человека, сто строк, а он тебе триста.
- Иван Куликов - потому что съехал с катушек, а катушки потерял.
- Наталия Осминская - потому что смущает формой.
Есть, правда, еще Вознесенский - но он вообще не человек, а евпатий коловрат.
И Лена Ершова - отрада.
Ну и что вы теперь смотрите?
Спрашиваете? Или еще не поняли?
Один я - хороший.
Глеб ШУЛЬПЯКОВ
Во мне погиб идеальный лифтер/топор
В "EX LIBRIS"е" мне больше всего нравится разнообразие точек зрения. Нравится, что отслеживается литература по всему спектру: от высокоумной философии до интернета, и тому, что нормальные люди читают в метро, тоже место находится. Что в окрестностях редакции много кафе и ресторанов, где можно поесть быстро и на разный вкус. Нравится, что редакция в центре. Нравится неформальная атмосфера в редакции. Нравится возможность регулярно читать полезные или, наоборот, никому не нужные книги и получать за это деньги. Петербургский поэт и критик Александр Скидан любит игру слов "либрис - лабрис"; лабрис - это такой топор с двумя лезвиями на древнем Крите, наверное, ритуального назначения. Мне нравится, что до сих пор никто в редакции не вспомнил про эту игру слов и не применил ко мне лабрис. Вот напишу - и вспомнят. Это мне не нравится.
Быть особенно недовольным причин у меня нет. Не нравится, когда у меня с коллегами не совпадает точка зрения и это несовпадение не удается утрясти. Не нравится, что мало компьютеров - словосочетание "персональный компьютер" на территории газеты "Ex libris" теряет свой смысл и заставляет вспомнить определение из науки о поведении животных, этологии: "доминирование - это право преимущественного доступа к ограниченным ресурсам". Не нравится, что основная часть редакции находится на одном этаже, а кабинет главного редактора - на другом: по лестницам бегать скучно. Если бы для меня сделали лифт со столом-компьютером внутри и чтобы, кроме меня, на нем больше бы никто не ездил - наверное, это был бы идеальный образ жизни.
Илья КУКУЛИН
Мне так весело, что даже скучно
Я ЛЮБЛЮ "Ex libris" за полное отсутствие конкуренции. Два года назад, принимая меня на работу, Игорь Зотов сказал: "Мы здесь в искусстве книги не разбираемся, мы привыкли считать, что книга - это в основном буквы..." Это утверждение было слишком совершенным в литературном отношении, чтобы не оказаться идеологией. Идеологией оно и оказалось. Никто из сотрудников редакции не только не разбирается, но и принципиально не желает разбираться в искусстве книги. Единственное, что мне удалось сделать за два года в области просвещения своих коллег, - это отучить их от употребления оксюморонов "твердая обложка" и "мягкий переплет".
Если им попадается что-нибудь иллюстрированное, они несут это мне и робко спрашивают: "Как ты думаешь, Леночка, это, случайно, не искусство книги?" По причине такого отношения к моим уникальным познаниям мои приговоры считаются окончательными и обжалованию не подлежат, и если завтра я обнаружу где-нибудь в Перми или в Пензе величайшего книжного графика всех времен и народов, то даже главный редактор не станет меня убеждать, что Андрей Бондаренко все-таки лучше.
Кроме того, чем больше картинок окажется в книге, присланной в редакцию, тем выше вероятность, что она достанется именно мне.
Я не люблю "Ex libris" за полное отсутствие конкуренции. За два года я получила всего одно письмо с критикой своих публикаций: в нем сердитый библиофил из провинции обижался на художника Б.У. Кашкина и утверждал, что, "как известно, книга - это то, что имеет тираж". Больше спорить мне не с кем; даже конкурирующие издания, вместо того чтобы затеять хорошую дружескую дискуссию с ненормативной лексикой и хрустом костей, предпочитают меня уважать, цитировать и целовать в щечку на ежегодных книжных ярмарках. Я уже доказала все, что не требовало доказательств; если так пойдет дальше, мне придется взять еще один псевдоним и затеять дискуссию с самой собой.
Елена ГЕРЧУК
Зачем? Чтобы люди стали лучше
НРАВИТСЯ, потому что здесь весело. Начальник хороший, а если совсем без подхалимажа, то - золотой. Комната у нас маленькая, но уютная. Зато зимой в ней очень тепло, а я не люблю холод. Обычно в комнате - беспорядок. Но это не важно. Важно, какие люди вокруг тебя. Нравится, когда мы собираемся отметить вместе какое-нибудь событие. Это бывает редко, но очень душевно.
Не нравится, когда Глеб Шульпяков пишет на чем попало - на телефонном аппарате, на мониторе, на стульях, на столе, на стенах, даже на потолке пытался - слово "зачем?". ЗАЧЕМ? Хотя, с другой стороны, если люди будут чаще задавать себе этот вопрос, они, может быть. станут лучше.
Бывают дни, когда телефон звонит без перерыва, это кошмар.
Не нравится, что поесть по-человечески у нас негде. Да и некогда.
Елена ЕРШОВА
Правде в глаза
ЕСТЬ такая сказка - про медвежонка и бурундучка, как они встречали рассвет. Медвежонок сидел мордой на запад, а бурундучок - на восток. Угадайте, кто выиграл?
Меня бесят поиски литературы в навозной куче книжного рынка. "Вслед за текстом" работают только лохи и дураки. Нормальные пацаны работают впереди, - если лошадь привязана сзади телеги, значит, ее ведут на продажу или убой. Поэтому - поймать, расстрелять и сослать на картошку всех, а из книг наделать макулатуры.
Литература ушла из книг. Звякнув горшками, перевалилась животом через тын. Пацаны такие за ней. Не взирая на препятствия в виде тыкв, вышли в степь, где звезды, отвели литературу с собой.
Че там, румяные богатыри глянулись ей.
- Как звать? - напряженным молчанием округлился вопрос.
- Постинтеллектуалисты мы, - смущенно грянули богатыри, и началось Хорошо. Литература подоткнула подол. Руки сами потянулись к граблям и тяпкам. Воцарилась литературность везде. Да че там!..
Лев ПИРОГОВ
Среди пираний и василисков
ВСПОМИНАЮ, как около пяти лет назад робко стояла у подножия гигантского, задевающего облака небоскреба - мне предстояло войти в цитадель книжного мира, в дом, где плавятся страницы, в редакцию газеты "Ex libris". Помню, как шла по гулким коридорам под фосфоресцирующим потолком, а мимо проносились специально обученные роботы со свежей версткой в зубах. За стеклянными стенами я видела вереницы грузовиков, доверху наполненных отборными, еще пахнущими типографской краской книгами. Мне только предстояло узнать, что отрецензированные издания незамедлительно сжигаются во внутреннем редакционном дворе, а искры от горящего неугасимо костра пронизывают нервными всполохами равнодушное московское небо. Мне только предстояло подняться в кабинет главного редактора и услышать пронзительный писк прячущегося под столом василиска. Все было впереди. Трудовые будни, с их горестями и радостями. Империя со скромным именем "Ex libris" разрасталась и крепла.
И теперь, слушая, как ветер свистит в многоярусных садах, наблюдая, как пираньи в мраморном бассейне покусывают яркую обложку новой серии издательства "Иностранка", я думаю, что эти годы прошли не зря. В самом деле.
Ирина КАСПЭ
Кусочек вечности спиной
ЗАХОЖУ в понедельник полосу сдавать. Кабинет маленький - кажется, два стола всего. Зотов сидит за дальним. За ближним - Пирогов. У него на мониторе написано зеленым фломастером: "Полей цветы!" Но это сверху. А внутри - девушка голая на унитазе сидит. Спиной к зрителю, так что получается сплошная художественность и никакого оскорбления эстетического чувства. Я смотрю на девушку и думаю: где-то я ее видел уже. Потом вспомнил. Это мне Наташа Бабинцева (которая первая написала слово "постинтеллектуализм", чем сильно помогла нам всем жить) сказала, что хорошо бы в интернет картинок побольше, потому что интернет без картинок - ерунда какая-то.
"Ну, я и стал картинки искать - в интернете. Попадались мне все больше неприличные. То есть с первого раза посмотришь - художественности хоть отбавляй, даже неловко. А в другой раз глянешь - выходит оскорбление эстетического чувства. Если бы не девушка на унитазе - не знаю, что бы и делал. Я ее Пирогову подарил, картинку. Чтобы он ее к своей статье как иллюстрацию поставил. Пирогов любит такие картинки, когда художественность, и девушки когда голые, ему нравится.
Что у Зотова на мониторе написано, я не видел, потому что он сидел с пользой: у него был открыт Документ Word.
Полосу я сдал, с Пироговым покурил, о жизни поговорил, о Нобелевской премии, о журналах, о других важных вещах. О постинтеллектуализме. Домой пошел, по дороге чаю купил. Что меня насторожило - так это то, что продавщица в чайном магазине мне сдачу швырнула как бы с презрением. С таким лицом, будто против постинтеллектуализма она или не верит в его окончательную победу.
Я даже расстроился. Но не слишком, потому что - подумал - свой кусочек вечности я уже к тому времени отхватил. Это я про картинку на мониторе у Пирогова. А ведь я еще не видел, что там у Зотова на мониторе. Вдруг тоже из моих. Которая похудожественней. И гордость переполнила меня.
Кирилл КУТАЛОВ-ПОСТОЛЛЬ
Мне, как упырю, обидно...
МОИ коллеги - упыри. Это слово похоже на хлопок жевательной резинки. И если некоторым сразу не видно упырей, то я знаю их наверняка. У них и знаки свои есть. Есть еще какие-то повадки странные. Один┘ нет, не скажу кто┘ чего стоит.
Все дело в том, что "Ex libris" питается ворованным воздухом чужих книг, книги лежат у нас, как пыль: на столах, шкафах, полу и подоконниках. Сотрудники пьют кровь чужих романов, высасывают мемуары и альбомы, питаются справочниками. Обозревание и рецензирование книг неминуемо приводят нормального человека к упырству.
Это радостно - потому что я тоже упырь. Меня здесь принимают за своего. А массовая культура, кровь которой течет в моих жилах, насквозь упырская. Оттого радостно на душе. Возникает покойное чувство сытости.
Есть и еще одно неприятное обстоятельство, тоже почти гастрономического свойства. Работа в газете - все одно, что игра в "Тетрис". Статьи пишутся, полосы компонуются, собирается номер - и вдруг раз! - и он исчезает, как ряд плотно упакованных фигурок настоящего "Тетриса". Все начинается по новой. Снова статьи и полосы┘ Хрясь! И - опять.
Особенно это обидно в "Ex libris"e", где половина статей - литературные эссе. Это пропадание текста, снабженного к тому же картинками, я ненавижу. Сборники избранного что ли издавать.
И еще я боюсь блестящего турникета, что установили в редакции. Ума не приложу, как через него втаскивать внутрь свой велосипедик. Но до весны, впрочем, еще долго.
Владимир БЕРЕЗИН
Наши достоинства - это продолжение наших недостатков
НРАВИТСЯ, что "Ex libris" разный. Что каждый номер непредсказуемый. Каждая полоса строго индивидуальна. Просматриваешь шульпяковский "Худлит" - все равно что бывшую "Литературку" в руках держишь. Полосы Ильи Кукулина, напротив, тянут на укороченный вариант "Нового литературного обозрения". А есть и такие редакторы, которые умудряются в себе самих сочетать несовместимое. Например, Ваня Куликов, который при всем своем классическом образовании и очевидной высоколобости вдруг занялся трэшем. И мне кажется, за счет того, что "EL-НГ" такой многоликий, он и сохраняет свое лицо. И остается, несмотря ни на что, самой профессиональной газетой книжных рецензий в России.
Игорь Зотов слова грубого не скажет, но семь шкур сдерет - каждого понуждает задумывать, надумывать, выдумывать, придумывать и даже передумывать. Эксперименты у нас в чести. А чем сопровождаются эксперименты, сами знаете: бывает реакция спокойная, а бывает и бурная. Иногда и вовсе - все оканчивается взрывом. Так что не только у нас, но и у наших читателей должны быть крепкие нервы. А это означает, что мы своих читателей не только уважаем, но им еще и доверяем. Что, наверное, может заявить о себе далеко не каждая газетная редакция.
Ну а насчет того, что не нравится, даже не знаю, что сказать. О том, что было - вроде сейчас не время. О тенденциях - не место. Наверное, можно так выразиться, что с хорошей газетой все обстоит так же, как и с хорошим человеком - ее недостатки являются продолжением ее достоинств. Случаются провалы, переходящие в закидоны. Именно потому, что мы такие разные, далеко не всегда ведущий полосы доволен тем, что поставил у себя его сосед по развороту. Но, я думаю, что умный читатель извлечет из нашего внутреннего концептуального антагонизма только пользу.
Наталия ОСМИНСКАЯ
Упаси бог по нам судить о книгах
ЕСЛИ за пять лет кто-то еще не допетрил, то вот вам окончательное резюме: по всем параметрам и признакам "Ex libris" - чистейший артпроект, а не информационно-критическо-литературное и т.д. (вписать на выбор) издание. Функционально - совершенно бесполезное. Как и всякий арт. Так что рассуждения о том, что "нравится" или "не нравится" здесь бессмысленны. Купили билет? Смотрите.
Фокус в том, что умелая имитация информационно-критических и прочих культурных функций остается главным приколом артпроекта "Ex libris". Как и лицемерно-мучительные разговоры об "определении собственной аудитории", "социально-ориентированной стилистической концепции" и "оперативных информационных функциях". Пусть разговоры остаются разговорами раз в неделю на редакционных летучках "EL-НГ" (отдельное за это спасибо главному редактору проекта Игорю Зотову). В конце концов пожалеем тех, кто забесплатно или за деньги удовлетворяет чьи-то "интересы". Например -- "читательские". Проект же "EL-НГ" интересен/скучен остальным постольку, поскольку интересен/скучен сам себе. Нет сейчас газетно-глянцевого предприятия в российской журналистике, которое могло бы похвастаться такой вот капризной диспозицией. Не нравится - не ешьте.
Так что "Ex libris" - персона в толпе. Культурно и общественно не значим. От того и живуч. Много было претендующих на значимость с середины 90-х. И где они? У нас же - сплошная развлекуха. Радость жизни, иначе говоря. Юбилей на каждый день. И к черту братания с "аудиторией".
Что касается информационно-критических функций, то... Книги и о книгах, как правило, пишут самовлюбленные идиоты и сумасшедшие. Упаси бог судить по идиотам и сумасшедшим о книгах. Рутинной же литературной же критики у нас нет и не будет никогда. Для этого нужно забыть о Великой Русской Литературе, а в ближайшие 10-20 тысяч лет такого счастья не предвидится.
Иван КУЛИКОВ
Палата # 103
ДО "EX LIBRIS"А" очень трудно добраться. Говоря: "Я буду в газете в два часа", оказываешься там почему-то в пять-шесть. Под "Ex libris"oм" здесь я полагаю комнату (или палату?) # 103 здания на Мясницкой, 13.
Так же трудно из "Ex libris"а"... убраться. Вроде бы ничего не держит тебя - тем не менее кого-нибудь самого стойкого можно иной раз застать и около девяти, и около десяти вечера... Хотя, конечно, всегда удивительно: звонит какой-нибудь читатель-автор-любопытствующий часов этак в восемь вечера (за окном - тьма) и говорит: "Я вот тут прочитал-присылал-приносил..." Книжку-статью-себя... Как после этого жить?
Еще с некоторых пор в "Ex libris"е" можно обнаружить Пирогова. Сидящего за компьютером, сочиняющего "постинтеллектуализм" и по кусочкам выкладывающего его в сеть. При этом Лев делает вид, что он вовсе не в Москве, а, к примеру, где-нибудь в Ставрополе. Покуривает, читает "Миргород", а как скажешь ему словечко, сразу перебивает: "А помнишь, анекдот был?" Не помню. Рассказывает.
У нас две Лены - Ершова и Герчук, две Наташи - Бабинцева и Осьминская. Есть еще Кукулин, Куликов и вполне виртуальный Куталов (в переводе на обычный язык - невидимый). Этакое Ку-Ку-Ку с человеческим лицом. А на заднем фоне дымит трубкой Березин, и нудит что-то свое Шульпяков. В небесах парит Зотов - ему не надо никуда добираться. Поскольку он всегда тут был есть и будет.
Когда вы читаете эти строки, я наверняка по пути в "EL". Или пытаюсь оттуда убраться. Это жизнь.
Александр ВОЗНЕСЕНСКИЙ
Профессия - читатель
"EX LIBRIS" - это моя работа. Странная работа какая-то. Вот и мама моя говорит: "Странная у тебя работа". Это - когда я будильник на девять ставлю, а она меня в двенадцать в кровати обнаруживает. Что тут возразишь? Действительно, вахту у станка не отбываю. Когда спрашивают люди разные: "Чем же вы, барышня, занимаетесь?", я как-то стыдливо бормочу: "Книжки, мол, читаю". Смотрят с осуждением: тунеядка. А я на них и глаза поднять боюсь.
Люблю приходить днем на работу и обнаруживать, что все компьютеры заняты. Тогда можно легально "повтыкать" часок с сигаретой на подоконнике: "дескать, работать не на чем", за коллегами понаблюдать. Театр отдельный. Шульпяков одно и то же по кругу долдонит. И, заметьте, вовсе не судьба русской литературы его интересует. А уж если барышня какая ему позвонит, то телефон от возбуждения перегревается. Илья Кукулин, тот, напротив, в основном про нее, про судьбу, и тоже часами. Иван Куликов периодически отдельный кабинет требует и кричит, что все вокруг настолько не радикальны, что противно в одном помещении находиться. Мы тогда его к Пирогову отправляем, который радикальный и поэтому у начальника в кабинете сидит. А Саша Вознесенский молчит и вместе со мной ухмыляется. Я вот люблю и Куликова читать, и Пирогова, и Шульпякова, и Кукулина. А они друг друга не всегда любят. Тогда я им друг друга пересказываю. А они кричат: "Как интересно! Где об этом написано?"
Интересно вообще-то не всегда. Иногда берешь в руки номер и думаешь: "Где тот ненормальный, который всю эту нудятину прочитает?" А иногда наоборот: носишься и всем показываешь - смотрите газетка какая хорошая, картинок много, тексты остроумные. А еще, если вдруг на эскалаторе навстречу едет человек с нашей газетой в руках, возникает желание через поручни перепрыгнуть и расцеловать его. Потому как тираж маленький и такое нечасто случается. А хочется, чтобы как в рекламе: едут навстречу все как один с "Ex libris"ом" в руках.
Хочу, чтобы газета не слишком серьезная была. Умная - да. Только не нудная. Чтение - это ведь удовольствие. Вот и получайте его вместе с нами.
Наталия БАБИНЦЕВА
