Неверная дочь Церкви

Фото с сайта http://www.poissonsroses.org/

Во французской прессе активно обсуждается заявление папы Римского Франциска, сделанное 1 марта с.г. В тот день в Ватикане прошла встреча понтифика с делегацией французских христиан, сочувствующих левым, социал-демократическим идеям: их объединение называется Poissons roses, что значит «Розовые рыбы» (рыба – символ христианства, а розовый цвет – социализма). Приверженец этого движения Жан-Пьер Дени, возглавляющий журнал La Vie, был в числе участников аудиенции и подробно рассказал о ней на страницах своего журнала. Цитаты из его рассказа тут же разошлись по множеству французских СМИ.

Уже в начале беседы папа высказал афоризм, поразивший всех: «Лучше попросить прощения после, чем испрашивать позволения до». И тут же пояснил свою мысль: не надо бояться смелых, рискованных поисков как в интеллектуальной сфере, так и в духовной. Только свободная мысль может вывести Церковь из того состояния испуга, который сегодня парализовал всю Европу.

Присутствующие вняли этому призыву и задали папе целый ряд смелых вопросов: как вывести Европу из духовного кризиса? Какой ответ, кроме реакционного, может дать Церковь современной постмодернистской культуре? Как Церковь относится к глобализации?

Что касается глобализации, то папа Франциск призвал направить ее в такое русло, чтобы сделать мир не гладкой сферой с ровной поверхностью, разделенной на одинаковые участки, а многогранником, где каждая грань (то есть каждый народ) сохраняет свою неповторимую форму. При этом папа подчеркнул, что особенность европейской цивилизации – именно в ее призвании к вселенскому служению: «Хотя Китай, возможно, и обладает более древней и глубокой культурой, но призвание ко всемирному служению есть лишь у Европы».

А Франция играет в Европе особую роль. «Франция – старшая дочь Церкви, хотя далеко не самая верная», – улыбаясь, напомнил папа испанскую поговорку. «Франции удалось построить развитую демократию, в самой основе которой лежат идеи светского государства. И это правильно. Современное государство может быть только светским». («Пожалуйста, никому не проболтайтесь, что я вам такое сказал», – шутя, прибавил Франциск.) «Однако светскому характеру вашего государства недостает полноты. Франция должна стать еще более светской. Но ее светский характер должен стать более здравым, то есть быть открытым для всех форм духовного поиска, для всех видов стремления к возвышенному, для различных религиозных и философских традиций. Ведь даже атеист имеет свой внутренний мир», – с этими словами папа указал на свое сердце. «Моя критика Франции сводится к тому, что ее светскость находится под слишком большим влиянием просветителей XVIII века, которые отводят религии второстепенную роль в обществе, относятся к религии как к некоей субкультуре. Франция до сих пор не сумела преодолеть это наследие».

Как только эти слова папы Франциска попали в прессу, с ним сразу вступили в полемику профессиональные философы. «О каком наследии идет речь? – пишет Седрик Анжалбер на страницах Philosophie Magazine. – Впервые о необходимости отделения Церкви от государства высказались даже не французы, а англичане Томас Гоббс и Джон Локк: после кровопролитных религиозных войн XVI–XVII веков они провозгласили принцип «забота о человеческих душах – не дело гражданских властей». Затем во Франции Вольтер заговорил о терпимости к чужим убеждениям, и именно эти его идеи лежат в основе всех современных представлений о светском государстве». «Светскость – это не мировоззрение, а всего лишь способ организации общества: это касается не отношения человека к Богу, а взаимоотношений между людьми», – цитирует Седрик Анжалбер «Философский словарь» Андре Конт-Спонвиля.

«Светский характер государства никому не запрещает выражать свои верования и подчеркивать свою самобытность, – пишет профессор Катрин Кинцлер. – Если религиозная символика запрещена в государственных школах, то это только потому, что школа – это государственное учреждение, призванное быть нейтральным».

«Итак, принцип терпимости к различным убеждениям, провозглашенный просветителями, вовсе не является враждебным по отношению к каким-либо видам духовного поиска. Напротив, светский характер государства, образцом которого является Франция, позволяет свободно развиваться всем религиям именно в силу нейтральности государства по отношению ко всем мировоззрениям. Франция не забыла свое драгоценное наследие!» – подытоживает Седрик Анжалбер.