Артур Блинов. Минувшая неделя принесла две оценки, затрагивающие глобальную роль КНР. Первая – позитивная для Пекина. По оценке ВТО, в прошлом году Китай занял третье место в мире по объему внешней торговли. Он достиг 969 млрд. долл. Впереди Китая только США (1112 млрд. долл.) и ФРГ (1037 млрд. долл.) В нынешнем году Китай определенно окажется на первом месте.
Вторая новость неблагоприятна для Китая. По прогнозу Международного энергетического агентства, в будущем году КНР может опередить США и занять первое место в мире по объемам выбросов парниковых газов.
Два первых места – две стороны одной медали. «Мировая мастерская» не только выпускает все более растущие объемы доступных по цене товаров, но и изрядно чадит. На это жалуется не только население Японии и Южной Кореи, но и жители далекой Калифорнии.
В Китае болезненно воспринимают претензии экологического плана со стороны государств, вкладывающих средства в экономику КНР. Ведь масштабный перенос производства иностранными фирмами, прежде всего американскими, в КНР связан не только с относительной дешевизной китайской рабочей силы, но и с желанием избавить свои страны от экологически неблагополучного производства. Этот подход в КНР называют экономическим колониализмом. На недавней сессии Всекитайского собрания народных представителей был отменен льготный порядок налогообложения иностранных компаний в Китае. Теперь иностранные предприятия должны уплачивать такой же налог с прибыли, что и китайские.
Это решение, а также критика в КНР экономического колониализма возвещают серьезную перемену в отношениях между Пекином с торгово-экономическими партнерами. Если в первые годы китайских реформ для иностранного капитала были широко распахнуты двери, вплоть до создания особых экономических зон и предоставления налоговых и иных льгот, то ныне настало время для более требовательного подхода.
Иностранные прямые капиталовложения в экономику КНР превысили 500 млрд. долл., а собственные валютные резервы Китая достигли 1 трлн. долл. Пекин ныне может решить многие задачи, опираясь на собственные финансовые ресурсы.
Показательно, что более жестко лидеры КНР стали вести себя и по другим торгово-экономическим и финансовым проблемам. Так, министр финансов КНР и глава китайского Центрального банка не прибыли на проходившую в конце минувшей недели в Вашингтоне встречу G7 («финансовой семерки»), ограничившись направлением своих заместителей.
Как было объяснено китайскими властями, министр и глава банка «заняты во внутриполитических мероприятиях». В действительности же в Пекине скорее всего было решено не делать члена правительства и главного банкира объектами очередной проработки со стороны западных коллег. По инициативе американцев на таких мероприятиях представителям КНР уже целый ряд лет предлагают ревальвировать юань, так как его низкий обменный курс якобы является главной причиной дефицита торгового баланса США.
У китайцев свои контраргументы, которые они готовятся изложить на назначенных на май двусторонних переговорах с американцами. Они сводятся к тому, что дисбаланс в торговле в значительной степени создан американскими фирмами, которые производят в Китае значительную долю товаров, импортируемых затем в США. В этом логика иностранных капиталовложений в экономику КНР – зарубежный бизнес снижает свои издержки. Второе китайское наблюдение имеет характер встречной претензии: примерно половина американских фирм в Китае в своих годовых отчетах фиксирует отсутствие прибыли или убыточность. Тем не менее их не собираются закрывать головные фирмы в США. Можно предположить фиктивный характер отчетов, которые маскируют реальные итоги деятельности предприятий.
Налицо явное изменение тональности в контактах между Пекином и его западными торгово-экономическими партнерами. Оно бесспорно связано с тем, что в новообретенной роли лидера в мировой торговле Китай чувствует себя более уверенно и действует все более непокладисто. Сотрудничество если не сменилось, то дополнилось жесткой конкуренцией.
