Екатерина Трифонова
Закон не регулирует объем адвокатского заявления в адрес предварительного следствия. Фото РИА Новости
Следствие не стремится приобщать к делам доказательства защиты. А суды обычно отклоняют жалобы на отказы в таких ходатайствах. Адвокаты нашли способ для того, чтобы их аргументы звучали в ходе разбирательств. Ст. 218 Уголовно-процессуального кодекса (УПК) РФ говорит о праве обвиняемых и их представителей подавать заявления после ознакомления с материалами расследования. УПК не конкретизирует содержание заявлений, защитники идут на уловку, включая в них документы, ранее отвергнутые следователями.
Как заявил «НГ» учредитель московской коллегии адвокатов «Постанюк и Партнеры» Владимир Постанюк, такие отказы следователей – это не коллизии норм УПК, а системный изъян. И следственная, и судебная практика либо игнорируют этот инструмент защиты, либо умышленно сводят его к формальности.
«Здесь мы вынуждены говорить о нарушении основополагающего принципа правосудия – состязательности сторон уголовного процесса. А значит – и о его обвинительном уклоне», – подчеркнул Постанюк. Поэтому, как выяснила «НГ», некоторые адвокаты вынуждены искать правовые лазейки – и они находятся. Например, в ч. 1 ст. 218 УПК и связанных с ней положениях ч. 4 ст. 217 УПК сказано о праве защитника по окончании ознакомления с материалами уголовного дела не только заявлять ходатайства, но и делать «иные заявления». И если отказать адвокату в ходатайстве следователь может де-юре, то в отношении «иных заявлений» подобное право ему не предоставлено. А еще важнее, что в УПК нет требований к содержанию таких заявлений, это остается на усмотрение защиты. Так что можно расписывать их хоть на десятках листов и к тому же с различными приложениями.
Таким образом, даже если следователь изначально отказывался приобщить какие-то документы, они так или иначе попадут в дело. Конечно, следователь может указать, что вопрос о допустимости таких доказательств защиты должен решить суд, но ему они по крайней мере будут предъявлены. И пусть даже суд в итоге не признает доказательства, предъявленные с помощью «уловки № 218», допустимыми, однако судья как минимум будет обязан зачитать их по ходу процесса.
По словам партнера Criminal Defense Firm Анны Голуб, следствие и дознание долгие годы под различными предлогами не принимали доказательств стороны защиты. Теперь этому стали подыгрывать и суды с формулировкой: не известен источник происхождения документа, представленного адвокатом. «То есть им веры нет – в отличие от уполномоченных госорганами лиц, оснований которым не доверять ни у кого не имеется», – подчеркнула она. И заметила, что ситуация связана как с изъянами правоприменения, так и с некоторым несовершенством законодательства. Однако в УПК действительно не раскрыто и понятие «иные заявления». Поэтому часть юристов считает, что оно может включать в себя любые заявления защиты, а другая часть настаивает: раз не указано точно, что это такое, то, значит, через заявления нельзя представлять доказательства.
Голуб привела пример из собственной практики: «В ходе судебного заседания приобщается документ, на который я желаю впоследствии сослаться в прениях. Прокурор, безусловно, возражает, говорит, что документ непонятно кем подписан – несмотря на должность и гербовую печать. Суд с ним соглашается и отказывает в приобщении к делу, однако исследует данный материал, то есть зачитывает его содержание». А это значит и отражение в протоколе судебного заседания, и возможность адвоката все же сослаться на данный документ в прениях. При этом она сказала, что отказы прокурора и суда, видимо, происходят от нежелания соблюдать установленные Конституцией РФ принципы состязательности сторон, презумпции невиновности, разумности сроков уголовного судопроизводства, доступа к правосудию и т.д. «Сейчас истина не всем нужна, зачастую нужен обвиняемый, а в последующем – подсудимый, о привлечении которого компетентные органы отчитаются в статистическое управление. И в конце года все в отчете увидят, кто большой молодец и кто больше всех привлек к ответственности», – подчеркнула Голуб.
Адвокат, управляющий партнер AVG Legal Алексей Гавришев подтвердил «НГ», что упакованные «достаточными доказательствами» следствия материалы поступают в суды, задача которых в том, чтобы как можно быстрее перейти к чтению обвинительного заключения, а не обеспечивать справедливость правосудия, основанного на состязательности сторон. Так что невосприимчивость судов к инициативам защиты по приобщению доказательств – это хроническая проблема. Причем она проявляется не на стадии вынесения приговора, а гораздо раньше – на досудебном этапе и в процессе предварительного слушания. Формально у защиты есть право заявлять ходатайства, но их практически «не видят», «откладывают», «приобщают после перерыва» или вовсе игнорируют под надуманными предлогами. Сторона обвинения может приобщить к делу все что угодно – от анонимных рапортов до распечаток чатов без подтверждения источника. А защитник, представляя заверенные документы, экспертные заключения и видеозаписи, полученные в рамках УПК, сталкивается с фразой: «Ходатайство преждевременно. Дадим оценку в приговоре».
Гавришев тоже считает, что это не какая-то правовая коллизия, а системный дефект правоприменения. И он бьет по конституционным принципам: «Проблема не столько в законе, сколько в нежелании его исполнять на равных. Восприятие защиты как вечно оправдывающейся стороны все еще живо у некоторых судей и следователей. А это тень старой репрессивной инерции», – пояснил он. У нее есть очевидные негативные последствия. Во-первых, это превентивное сужение поля доказательств, когда суд фактически заранее формирует из них «удобный массив», а не исследует их полноценно в ходе судебного следствия. Во-вторых, это ущемление возможности защиты опровергать обвинения по существу, ведь ее позиция просто не попадает в материал дела. В-третьих, это формализм при апелляциях, выражаемый фразой «суд исследовал все доказательства, позиция защиты не убедительна». «Кто от этого страдает? В первую очередь – обвиняемый. Во вторую – адвокатская профессия как институт. А в итоге – правосудие в целом», – заявил Гавришев. Исправить это, по его мнению, например, можно тем, что ввести обязанность судьи прямо мотивировать отказ в приобщении доказательства защиты. Апелляционные же инстанции должны обращать внимание не на итоговую фразу, а на само нарушение принципа состязательности.
Председатель коллегии адвокатов «Вашъ юридический поверенный» Константин Трапаидзе сказал «НГ», что в настоящее время говорить о презумпции невиновности не приходится. Практически все в системе судопроизводства работает против человека, который находится под следствием. И хотя после завершения расследования следователь направляет материалы в прокуратуру, та теперь редко возвращает дела на доследование. Прокурор утверждает обвинительное заключение и направляет дело в суд, где уголовный процесс продолжается уже по инерции: «К сожалению, человека, особенно если он находился под стражей, чаще всего приговаривают к какому-либо сроку». Эта тенденция, по словам Трапаидзе, сложилась давно, и в последние два десятилетия с каждым годом только усугубляется. В таких условиях любые, пусть даже минимальные, инструменты защиты становятся крайне важными. Однако, уверен он, «без изменения вектора правосудия защищать людей по уголовным делам дальше станет крайне тяжело».
