Вид с воздуха на склад компании ЛУКойла в арктическом порту Варандей, 22 октября 2013.
Фото Reuters
Вроде бы речь идет об окраинных территориях. Но окраина эта, конечно же, относительная. До 30% неразведанных запасов природного газа находится в Арктике, до 10% неразведанных запасов нефти – там же. В этом регионе проживают около 9 млн россиян в 70 городах, 360 поселках и в 1300 мелких поселениях российского Севера. Северный морской путь из Азии в Европу в два раза короче, чем через Суэцкий канал, и почти в два раза дешевле в расчете на тонну груза.
Но за обсуждением перспектив экономического и соответственно военного закрепления присутствия РФ в этом регионе забывается один очень важный аспект: нам, России, еще надо юридически доказать свое право на кусок арктического пирога. В 2014 году специальная комиссия ООН должна повторно рассмотреть заявку нашей страны на установление юрисдикции над частью Арктического шельфа: хребет Ломоносова, а в Восточной Арктике – хребты Менделеева и Альфа.
В первый раз заявка нашей страны на расширение шельфа – с 200 до 350 миль – была по формальным юридическим основаниям отклонена специальной комиссией ООН. Нам дали время – до 2014 года – на сбор экспериментальных геологических доказательств принадлежности упомянутых участков Арктики к шельфовой зоне России. Понятно, что никакая страна в мире не заинтересована в положительном для нас решении этого вопроса. Это реалии геополитики, а не антиглобалистские фобии.
Немного упрощая: нам надо уже в следующем году представить в специальную комиссию ООН керны глубинного бурения на этих подводных хребтах – Ломоносова, Менделеева, Альфа… Другими словами, нужны пробы хотя бы с глубин несколько километров под дном океана. Только это может служить основанием для юридического признания за нашей страной прав на часть Арктического шельфа. Как бы там ни было, придется признать, что ООН так или иначе будет, что называется, тянуть резину с признанием прав России на расширенную часть Арктического шельфа.
Увы, у нас нет океанических судов, с которых можно было бы осуществить такое бурение. Значит, мы должны вступать в международные программы. Одна из них – Международная программа глубоководного бурения (Integrated Ocean Drilling Program, IODP). Но за участие в ней надо платить ежегодный взнос – около 10 млн долл. Уже много лет для России эта сумма оказывается неподъемной. А возможно, за чиновничьей активностью по подготовке сменяющих друг друга проектов «социально-экономического развития», об этом просто забыли.
Нашей стране повезло – у нас на Севере самые большие шельфы. Именно там было открыто в 1981 году знаменитое теперь газоконденсатное месторождение «Штокман». Об этом мы помним. Но опять-таки забыли, что у нас нет собственных платформ для добычи углеводородного сырья в Арктике. У нас нет собственного сейсморазведочного оборудования. Об этом, кажется, тоже забыли.
Точно так же, как за реформой академического сектора науки в РФ забыли, что один день работы ледокола для экспедиции Института океанологии РАН – это 120 тыс. долл. Такими темпами нам грозит оказаться в роли даже не компаньонов западных компаний и исследовательских институтов, а наблюдателей с берега.
Татьяна Астафьева 
Дарья Гармоненко 
