0
9232
Газета Non-fiction Печатная версия

28.11.2019 00:01:00

Спешить было некуда

Веселый писатель Андрей Яхонтов учит жизни не только дураков

Маргарита Прошина

Об авторе: Маргарита Васильевна Прошина – поэт, прозаик.

Тэги: проза, юмор, москва, политика, женщины


проза, юмор, москва, политика, женщины Писатель Андрей Яхонтов. Фото Юрия Кувалдина

Выйдет Яхонтов из дому, посмотрит налево, посмотрит направо, перейдет на ту сторону и остановится на углу Гагаринского и Большого Власьевского переулков, где стоит приземистая старинная церковь Святого Власия, замечательная для писателя тем, что в ней 12 апреля 1906 года венчался Максимилиан Волошин с Маргаритой Сабашниковой. В советское время церковь была в запустении, здесь были мастерские и какие-то конторы. Минуло более века. Церковь возрождена. Крепкая, низенькая, стоит как ни в чем не бывало на том же самом месте. Но голосом Волошина напоминает:

И красный вождь, и белый

офицер –

Фанатики непримиримых вер –

Искали здесь, под кровлею

поэта,

Убежища, защиты и совета.

Я ж делал все, чтоб братьям помешать

Себя губить, друг друга

истреблять,

И сам читал в одном столбце

с другими

В кровавых списках

собственное имя.

– А что говорят мои читатели? – спрашивает у Волошина Яхонтов, и сам же отвечает: – Они формулируют главные идеи и извлекают целебные экстракты из моих сочинений – лучше, чем я сам бы смог сформулировать и извлечь. Со стороны виднее! Пишут мне письма или приходят и говорят: «Я хочу купить вашу книгу о дураках. Я всю жизнь хотел быть хорошим. И вот что из этого получилось: я несчастен, беден, оболган. Ведь ваша книга об этом?»

Андрей Яхонтов родился в самом центре Москвы, где и теперь живет, в арбатских переулочках, Еропкинском и Мансуровском, они бок о бок, очень близко идут от Пречистенки к Остоженке. Дом, в котором прошло его детство, цел. В Мансуровском жил Мастер. Сейчас Яхонтов понимает, насколько ему близок Булгаков, ну, уже просто как человек. Раньше, конечно, не задумывался, да и не знал, что он там жил. Этот домик у Андрея Яхонтова описан в повести «Дождик в крапинку». Там его детство в этих арбатских переулочках.

На протяжении всей жизни я наблюдаю нездоровую, даже патологическую страсть к покойникам. Живых вокруг нас так много, одно метро в час пик чего стоит, так что мы их просто как бы не замечаем, а в случае успехов кого-то из них не задумываемся о том, что живем скучно, однообразно, по инерции, но стоит кому-то из окружающих умереть, как мы начинаем приписывать дополнительное значение любым пустякам из жизни покойников. Поэтому я зааплодировала, когда прочитала в повести Андрея Яхонтова «День открытых зверей» такие на этот счет размышления: «Я сидел с краю, слушал выступавших, выпивал, закусывал, смотрел на разложенные по тарелкам ломтики сыра, колбасы, хлеба, скользил взглядом по лицам (особенно меня притягивала курносая лупоглазая рожа заместителя умершего), и вот какие мысли толклись в голове: в определенных ситуациях мы склонны вспоминать и истолковывать ничего не значащие слова, оброненные без повода и между делом фразы – как глубокую мудрость или провидческое предсказание, хотя изрекшие эти фразы люди ничего подобного не имели в виду. Особенно часто такое дополнительное значение приписывается пустякам из жизни покойников – тех, кто недавно нас покинул. Когда у скончавшегося уже не спросить: что он конкретно имел в виду? Когда никакими ухищрениями и способами не заставить его подтвердить или опровергнуть наши догадки и предположения. Ибо теперь все содеянное и произнесенное им – в безраздельном владении и пользовании живых, и только от них зависит, как распорядиться наследством, какой подтекст вложить в тот или иной жест, ту или иную реплику, звучание которой ведь тоже претерпевает с течением времени в сознании живущих некоторые, иногда весьма значительные изменения...»

Проза Андрея Яхонтова многогранна, остроумна, своеобразна и все время призывает к глубоким размышлениям, тревожит ум и сердце, вызывает добрую и не только улыбку, успокаивает и возбуждает, но почти всегда неизменно приводит к эмоциональной разрядке. Это существенное свойство, по которому распознается художественная проза: чуткость к трагическим событиям в жизни, необходимость присутствия иронии и самоиронии как лекарства от бесчисленных препятствий, которые неизбежно встречаются в жизни каждого человека.

Так его «Теория глупости, или Учебник жизни для дураков» на читателей, не обладающих чувством юмора, может произвести неоднозначное впечатление, а то и вызвать некоторую растерянность, ведь учебник этот погружает читателя в гротескный мир лжи и обмана, демонстрирует ему приемы вранья, окунает в царство низменных инстинктов, где друзья предают друзей, подчиненные подсиживают начальников, а жены и мужья находятся в постоянном поиске более привлекательных и выгодных партнеров…

Яхонтов дает ответы практически на все вопросы, волнующие современников: «Как украсть и не попасться», «Как убить и замести следы», «Как стать миллионером», «Как бросить друга в беде», «Как увести чужую жену или чужого мужа»… нет ни одной сферы жизни, которой бы ни коснулся автор в своем «Учебнике…», пародирующем психологов, которые заполонили полки книжных магазинов пособиями о том, как научиться жить.

«Учебник жизни для дураков» для вдумчивых читателей послужит практическим руководством к действию, выступит в роли путеводителя по нашей непростой и все более усложняющейся действительности.

Не могу не привести несколько строк Яхонтова: «Следует усвоить, что только дурак может вообразить: после победы революции настают благоденствие и всеобщее равенство, возрождается справедливость. Нет, мгновенно вступают в силу приводные ремни старых знакомств и рычаги нового протекционизма и радения своим – в противовес чужакам. Кристаллизуется свежая элита и отторгает отбросы (возможно, бывшие сливки общества) на второй план».

Или: «Если ты сам ничто и никто, но волей случая вознесся управлять кое-что значащими и представляющими собой ценность личностями, нужно превратить их в ничтожеств. Как этого добиться? Есть варианты. Кого-то придется уничтожить. Остальные, сообразительные, поймут, что от них требуется. Для иного уровня посредственностей понадобятся соответствующие посредственные руководители. Понижение интеллекта и уровня бытия позволит свести деловой потенциал к нулевой эффективности, эту деятельность нельзя ни на минуту прерывать, иначе некоторые воспрянут. Допустить такое непозволительно».

Очевидно, что всегда находятся горячие головы, люди нетерпеливые, жадные на скорые перемены. Но беда в том, что истинно глубокие изменения в нашей жизни, сопровождаемые изменениями в психике и нравах, происходят медленно.

Подлинная популярность книги и массовый народный ее успех проверяется в нескольких поколениях, если непреходящие ценности сегодня потеснены, значит – пришла большая беда. Впрочем, не только жизни, но и в литературе.

Свободным все-таки может быть лишь творец, писатель.

Моя профессия – собирать вокруг себя единомышленников-читателей.

Автор, как и каждый из нас, столько насмотрелся на самодовольных коллег, что предпочитает исповедовать другую крайность. У него нет зависимости от непосредственной реакции, ему не надо спешить на аплодисменты, и глупо продавать за них свое первородство.

Стиль «Учебника жизни для дураков» Яхонтова порой достигает такой болтливой концентрации, что кажется, что раскрепощенность доведена до предела, но он, предел, все же есть – это диалог с читателем, иногда буквальный, иногда игровой, каламбурный.

Мы, кому сама обделенность в области материальных благ должна по крайней мере не застилать глаза пеленой довольства, отчего мы не извлечем из своей общей беды хоть частную пользу: ясное, безыллюзорное видение на голом, не загроможденном пространстве?

Людям прежде всего надо тренировать себя на терпимость, взаимоуважение, на добро.

«Закон неторопливости верен как для конкретных случаев, так и для скорости проживания всей жизни в целом. ЧТО БЫ ТЫ НИ ДЕЛАЛ, КАК БЫ НИ БАРАХТАЛСЯ, ЖЕЛАЯ ВЫПЛЫТЬ И ОПЕРЕДИТЬ ДРУГИХ, В СУММАРНОМ ИТОГЕ ПРОЙДЕШЬ ЗА РАВНОЕ КОЛИЧЕСТВО ЛЕТ ТОТ ЖЕ ПУТЬ, ЧТО И ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ. С ТОБОЙ СЛУЧИТСЯ ТО ЖЕ САМОЕ, ЧТО И С ДРУГИМИ, только, может быть, в иной последовательности. Каждому в жизни положен один и тот же равный набор радостей и падений, проигрышей и удач, все различие в том, какая последовательность и какое чередование этих даров и ударов судьбы выпадет лично вам.

То ли сначала – радости, потом – огорчения, то ли сперва печали, потом – успех, то ли все вперемешку.

В конце жизни, все подытожив, подбив бабки, вы убедитесь: спешить было некуда и незачем».

Без чистых и высоких нот Андрея Яхонтова для меня немыслима современная русская проза. Я с неизменным интересом и волнением перечитываю его произведения, открывая в них все новые глубины, и особенно мне дороги строки, которые он посвятил мне:

«В процессе чтения книг Маргариты Прошиной «Фортунэта», «Мечта», «Голубка» невольно начинаешь обращать внимание на количественное преобладание женщин в Москве. Окидываешь взглядом вагон метро и поражаешься: правая сторона сидящих – сплошь женщины, а напротив, кроме пожилого дедушки в соломенной шляпе, тоже женщины.

В рассказах Прошиной откровенно превалирует женская тема. Случайно ли? Или это дань наставшему матриархату? Поначалу такая однозначность смущает, можно ведь подрасширить горизонты. Но по мере погружения в ткань прозы догоняешься: оригинальность писателя не только в словесном своеобразии, но и в выборе позиции. Мужчины задвинуты в угол – на второй, на третий план – намеренно. Их время прошло.

Женщины жизнеспособнее, целомудреннее, но не в узком понятии, а в значении целостности. Целостность противостоит распаду, вне целостности жизнь невозможна. Нераздельная целостность – это мудрость: мир и гармония души, ума, сердца. Любовь – двигатель жизни и ее цель.

Гармония жизни и литературы уравновешивает мужское и женское начало, единение которых делает любовь нераздельной».

Каждый писатель вносит в живописный узор мировой литературы свой неповторимый оттенок.

Яхонтов долго искал определение «интеллигентности» – читал книги по этому предмету, прислушивался к дискуссиям, но все рассуждения на этот счет казались ему неточными. Наконец, его осенило: интеллигентность – это умение поставить себя на место другого. Ощутить, что этот другой чувствует или должен почувствовать, проникнуться его строем мыслей. Интеллигентность – это дар войти в положение и обстоятельства жизни ближнего.

То есть – хотя бы на время перестать быть собой.

Попутный вопрос. Вам это нужно?

Да, интеллигент прежде всего думает о других. И уж потом, в последнюю очередь, о себе. Так он устроен. И ничего с собой поделать не может. Поэтому его все шпыняют, гоняют, притесняют, его состраданием и доверчивостью пользуются…

Да, было время, когда Андрей Яхонтов публиковал Жванецкого и Арканова, Александра Иванова и Колечицкого и многих других юмористов и сатириков, когда возглавлял «Клуб 12 стульев» «Литературной газеты». Ныне он все больше пишет произведения серьезные. Вот как он видит предназначение писателя: «Писатель, художник, творец – сама истина. Если он не истина, тогда незачем и противопоказано браться за перо, кисть, резец. Недалекие литературные критики твердят: в «Мертвых душах» нет положительного героя, а умный литературный критик возражает: такой герой есть, это автор романа». Так и для меня Андрей Яхонтов – положительный герой нашего времени.

Андрей Яхонтов – писатель веселый, современный, привлекающий свежестью, новизной и глубоко пропитанный русской культурой, его произведения насыщены чувствами доброты, страданием и состраданием.


Оставлять комментарии могут только авторизованные пользователи.

Вам необходимо Войти или Зарегистрироваться

комментарии(0)


Вы можете оставить комментарии.


Комментарии отключены - материал старше 3 дней

Читайте также


Явка с повинной и чистосердечное признание депутата Затулина

Явка с повинной и чистосердечное признание депутата Затулина

Константин Затулин

0
1099
Трио детдомовских из 90-х, больничные клоуны и Тарантино по-якутски

Трио детдомовских из 90-х, больничные клоуны и Тарантино по-якутски

Вера Цветкова

В столице РФ начинается  международный фестиваль короткого метра Short Film Days

0
728
Ботинки с медными подковками

Ботинки с медными подковками

Ольга Рычкова

Шаг за шагом по «маяковской» Москве

0
1654
Соавтор эпоса

Соавтор эпоса

Сергей Дмитренко

К 85-летию Валерия Попова

0
1573

Другие новости