Марина Калашникова РОССИЙСКОМУ медийному рынку предстоит серьезная реформа. В последнее время власти предпринимают настойчивые попытки конвертировать политическую власть в собственность на СМИ. И за счет этого еще более укрепить собственный административный и политический ресурс. Эти усилия делают неизбежной корректировку действующего закона о СМИ, принятого в 1991 году. Рабочая группа, сформированная комитетом Госдумы по информационной политике, уже начала подготовку закона "О внесении поправок и дополнений в закон о СМИ 1991 года".
На днях в Госдуму поступил проект секретаря Союза журналистов России Михаила Федотова, который является автором последнего советского и ныне действующего российского законов о СМИ. Инициатор проекта считает, что на самом деле действующий закон вовсе не так плох и вполне мог бы поработать еще несколько лет: "Лучшее, что можно было бы сделать с законом о СМИ, - это его не трогать". Но если его реформа становится неизбежной, то стоит сделать это "максимально цивилизованным и приемлемым для общества способом". Поэтому наряду с версией Минпечати Федоров выдвинул свой "проект золотой середины и баланса интересов" - "не репрессивный и не ультралиберальный". В то же время он содержит ряд принципиально новых идей, которые учитывают изменившуюся за 10 лет ситуацию на медийном рынке.
Во-первых, вводится полномасштабный правовой институт собственника СМИ. Отныне он имеет право на использование СМИ как "результата интеллектуальной деятельности", а не просто "формы распространения информации". В его распоряжение переходят "продукция и информационные ресурсы, созданные в процессе его выпуска СМИ". Закон в нынешней его редакции не регулирует реальных отношений собственности на средства массовой информации между учредителем, редакцией и издателем. В противном случае можно было бы избежать многочисленных конфликтных ситуаций, скажем, с телеканалами ТВЦ и ОРТ - какова бы ни была истинная их подоплека. До сих пор неясно, как защищать права "собственника на 51%" и чем он отличается от "собственника на 49%".
Вторая задача, которую предлагает решить Федотов, - установить правовые ориентиры для предотвращения монополизации СМИ. В отличие от официальный версии в его проекте проводится разграничение институтов собственника и учредителя. Закон предлагает презумпцию наличия у учредителя права владения. Считается, что это должно предотвратить захват и "черный передел" собственности в данной сфере. Однако, в случае когда учредитель лишь создает СМИ, не вкладывая никаких средств на его содержание, ему принадлежат лишь название, товарный знак. Интеллектуальным продуктом, который материализуется в форме тиража газеты или телепередачи, владеет собственник. В то же время концепция законопроекта предполагает, что и он не может считаться абсолютным хозяином принадлежащего ему СМИ. Поскольку журналистика - не только предпринимательская деятельность, а вид публичной службы обществу, то вмешательство владельца СМИ в редакционную политику должно быть ограничено законом и уставом издателя или вещателя.
Предлагается также установить количественные ограничения на концентрацию СМИ "в одних руках". Любой владелец, будь то государство или "частник", распоряжающийся печатными СМИ тиражом более 25% совокупного разового объема выпуска всех периодических изданий в пределах определенного рынка, не вправе претендовать на получение лицензии на теле- или радиовещание, осуществляемое на той же территории.
Третье новшество состоит в четком разграничении государственных и негосударственных СМИ. "Нельзя быть немножко государственным или даже государственным на 51%", - считает его автор. Это сказывается и на профессиональной этике журналистов, которые "получают зарплату и в кассе, и в конверте". Поэтому новый закон не допускает создания "совместных предприятий" государственными учреждениями и негосударственными физическими и юридическими лицами. При этом для каждой категории устанавливаются свои правила. Финансирование государственных СМИ должно осуществляться только из госбюджета. Правда, принцип самоокупаемости не возбраняется. Это означает, что можно заниматься рекламой или той деятельностью, на которую руководство СМИ сумело получить лицензию (скажем, выпуск нагрудных значков). Нетрудно предположить, что последует за этой мерой. Госбюджету вряд ли будет под силу содержать несколько десятков теле- и радиокомпаний, равно как и газет. Уже сейчас в проекте Минпечати, представленном правительству, предлагается некий вариант концентрации вещательных СМИ - объединение всех теле- и радиостанций в акционерное общество "Российская телевизионная радиовещательная сеть".
Что касается рекламы, то, как известно, после августа 1998 года возможности рекламного рынка резко сократились. Он уже не может приносить доходы, способные покрывать от 50 до 90% расходов компаний. Львиная доля средств, которые обеспечивают жизнедеятельность СМИ, представляет собой инвестиции частных структур. Поэтому скорее всего результатом "борьбы за чистоту линий", как называет автор предлагаемое им "разграничение", может стать то, что государственные СМИ станут попросту скучными. Или, того хуже, мы вернемся к советскому варианту государственной монополии на пропаганду, что противоречит российской Конституции. Правда, автор, уверяет, что его проект остается сугубо в рамках норм защиты свободы слова и прав человека, установленных Советом Европы и ОБСЕ. Скажем, любому государственному органу СМИ предоставляется возможность стать на 100% частным при условии, что ежегодно государственное финансирование будет сокращаться на 30%.
Важное новшество, которое предлагает проект в развитие в России свободы слова, заключается в том, что отныне журналист имеет право идти на обоснованный риск нарушения Уголовного кодекса, если это обусловлено общественными интересами.
Константин Ремчуков 