Антон Трофимов.
Тягу к твердой руке разделяют многие россияне, еще не отвыкшие от 'преимуществ' социализма.
Фото Петра Кассина (НГ-фото)
Встреча президента России Владимира Путина с членами так называемого дискуссионного клуба «Валдай», которая прошла в понедельник вечером в Кремле, наверняка будет иметь далеко идущие последствия. С одной стороны, созданный в 2004 году «Валдай» – сообщество журналистов и экспертов, в первую очередь зарубежных, представляет собой инструмент поддержания имиджа российского президента на Западе. С другой – большинство участвовавших во встрече представляли страны, которые Владимир Путин намерен посетить в ближайшее время: США, Англию, Германию и Японию.
И, наконец, самое главное: слова президента можно считать адресованным вовне мировоззренческим заявлением, которое имеет явное прикладное значение. Насколько можно было убедиться за пять лет, Владимир Путин – человек весьма последовательный. Почти без исключения все сказанные им на широкую публику слова в конце концов воплощались в реальности. Тем более это касается сказанного на встрече в понедельник. Судя по всему, президент искренне верит в то, о чем говорит, – и пока не видно никаких препятствий, мешающих ему осуществить эти идеи. Если это действительно так, то все, что услышали иностранные журналисты и эксперты, фактически представляет собой программные положения, каркас российской жизни на ближайшие несколько лет.
Прежде всего стоит обратить внимание на то, что Владимир Путин явно считает государство главным игроком в экономике. Инвективы в адрес олигархов, прозвучавшие в понедельник, возможно, означают, что страну ожидает новая волна национализации (первым свидетельством которой можно считать фактически подтвержденную продажу «Сибнефти», а вслед за ней и возможную национализацию крупных металлургических компаний).
Но при этом президент не раз подчеркивал, что не является противником рыночной экономики. В сумме эти два фактора дают единственно возможный результат – государственный капитализм. Уже сегодня хорошо видно, что крупный бизнес власть последовательно сосредотачивает в своих руках (даже немногие оставшиеся крупные частные компании фактически управляются ее представителями), оставляя частникам мелкий и средний, неспособный всерьез влиять на ситуацию в стране.
Насколько свидетельствует исторический опыт, подобная модель нежизнеспособна – в долгосрочной перспективе. Однако доказывать это тем, кто раз и навсегда сделал свой выбор, вряд ли имеет смысл. Тем более что в краткосрочной перспективе госкапитализм выглядит весьма и весьма привлекательно. И не только для его сторонников. Госкапитализм – это патерналистский капитализм. Хотя по тем словам Владимира Путина, которые приводят участники встречи, трудно судить, насколько ясно он высказывался о защите социальных прав граждан, стремление к патерналистскому обществу достаточно продемонстрировали сказанные им за несколько часов до встречи слова о выделении 100 миллиардов рублей на социальные нужды.
Однако и первый, и второй элементы программы, озвученной президентом, невозможны без третьего, о котором речь так и не зашла (хотя Владимир Путин и отверг обвинения в авторитаризме). Строительство госкапитализма и патерналистского общества невозможны без гигантского перераспределения собственности. Такой процесс нуждается в колоссальном аппарате, который будет его контролировать, а лучше всего с этой задачей может справиться только аппарат репрессивный. И хотя до сих пор очевидных действий по созданию такого механизма не было видно, появившиеся слухи об объединении налоговых органов и служб по борьбе с экономическими преступлениями в одном суперведомстве свидетельствуют, что почва уже прощупывается.
Порочность подобной модели устройства общества не выглядит очевидно, пока в стране избыток нефтедолларов. Высокие цены на нефть способны обеспечивать стабильность такой системы достаточно долго, невзирая на то что демократической ее назвать весьма и весьма сложно. Но это, похоже, никого не пугает: как свидетельствуют опросы общественного мнения, большинство населения России ничего не имеет против такого положения дел.
Возможно, виной тому сохранившаяся у подавляющего большинства россиян память о социализме. Возникающий сегодня госкапитализм они вполне могут рассматривать как улучшенный вариант системы эпохи застоя. Ясно, что после эпохи «дикого рынка» и крушения всех радужных надежд люди требуют стабильности – и готовы согласиться с тем, что она не будет украшена гражданскими свободами и демократией.
Проблема только в том, что они будут делать с этой стабильностью, когда иссякнут питающие ее нефтедоллары. Впрочем, с этим придется разбираться следующему президенту. Владимир Путин ясно дал понять в понедельник, что все проблемы после 2008 года его касаться уже не будут.
И еще об одном. За месяц до встречи президента с членами клуба «Валдай» о чудовищной тяге страны к левым идеям говорил один из самых непримиримых на сегодняшний день оппонентов Путина – узник «Матросской Тишины» Михаил Ходорковский. Получается, что два известнейших в стране человека, имеющие полярно противоположные статус и влияние, начали наперегонки говорить об одном и том же. Рыночную конкуренцию, в том числе и в политике, истребить крайне тяжело.
Дарья Гармоненко 
