Антон Трофимов. То, как разворачиваются события вокруг крупнейших российских нефтяных и газовых компаний, с достаточной очевидностью свидетельствует, что в стране отстраивается нечто вроде государственного монополистического капитализма. Судя по всему, архитектоника новой экономической модели, к которой стремится власть, сводится к простой зависимости: одна отрасль – один монополист. И поскольку единственным ресурсом, на который в плане экспорта может рассчитывать Москва, являются полезные ископаемые и продукты их переработки, именно в этих отраслях процессы наиболее заметны.
Огосударствление собственности, некогда приватизированной в пользу крупного бизнеса, идет по модели, опробованной на «Газпроме». Почему именно эта компания стала образцом, понятно: к середине 90-х только она могла претендовать на роль монополиста в отрасли, но и она тогда не была полностью контролируема государством.
Отработанная модель госмонополизации, судя по всему, теперь будет применена и в других добывающих отраслях промышленности. Первой скорее всего окажется нефтянка: после продажи компании Романа Абрамовича и разгрома ЮКОСа, главный актив которого достался «Роснефти», это выглядит самым логичным. Станет ли сама «Роснефть» нефтяным подобием «Газпрома» или на ее основе возникнет новая компания – вопрос открытый. В отличие от вопроса, появится ли такой монополист, ответ на него очевиден.
Кто следующий? Судя по тому, кто становится новым владельцем крупнейших горнообогатительных комбинатов и металлургических компаний, на очереди – металлургия. Прежде всего, надо думать, те предприятия, которые связаны с никелем – стратегическим сырьем. А есть еще стальной прокат, другие виды цветной металлургии...
Совершенно очевидно, что подобные планы не могут быть реализованы, едва возникнув. За пять минут и даже за пять месяцев не просчитать, как именно и какие именно компании надо довести до мысли о смене владельца. На это нужен не один год – а скорее три или четыре. Тогда получается, что программа построения госмонопольного капитализма была создана накануне 2000 года или в самом его начале. Как раз тогда, когда в России менялась властная команда.
И вот теперь начинают все детальнее вырисовываться контуры новой архитектоники российской экономики и власти. О них уже в кулуарах вовсю судачат аналитики и сами предприниматели – но никто не пытается говорить об этом вслух. Хотя формулу процесса не так давно озвучил Гавриил Попов, утверждающий, что номенклатура добралась наконец до вожделенной общенародной собственности: ее отнимают у олигархов, но не в пользу народа, а в пользу бюрократии и отдают номенклатуре то, что когда-то было общенародной собственностью. По мнению Попова, некоторые из олигархов, внеся «плату» номенклатуре, спокойно ушли в тень, набрав денег, а другие впали в приятное заблуждение, что они могут руководить номенклатурой.
Но подспудное движение к госкапитализму оказалось незамеченным за громкими скандалами по поводу укрепляющейся авторитарности власти, выборности губернаторов, свободы СМИ и тому подобного. Между тем вертикаль власти – всего лишь один из трех элементов, на которых, судя по всему, в скором времени и будет строиться вся система российской внутренней политики. Это вертикаль политическая, вертикаль экономическая и вертикаль идеологическая. Каждая из них уже приобретает свои очертания, все более законченные: монопольные госкомпании, «Единая Россия» в роли партии власти и идеологически выдержанные СМИ.
Остается единственный вопрос: почему процесс ренационализации крупного бизнеса активизировался именно сейчас, а не год и не два назад? Судя по всему, все дело в нехватке времени. Грамотно организованная и проводимая спецоперация по возвращению приватизированного в госсобственность, судя по всему, должна закончиться до 2008 года. Если так и случится, неактуальным станет вопрос о преемнике или превращении России из президентской в парламентскую республику. Когда модель «одна отрасль – один монополист» будет реализована, станет совершенно неважным, кто осуществляет номинальное руководство страной. Потому что, как и завещал Ленин, командные высоты в экономике уже будут захвачены.
Потому-то и может спокойно спать средний и мелкий бизнес: он не делает погоды в стратегически важных отраслях. А значит, не представляет никакой угрозы в политическом плане. Потому и не трогают бывших крупнейших предпринимателей России, некогда напрямую влиявших на политические решения, а сегодня мирно получающих доходы от оставшихся у них небольших компаний. Те же, кто не сумел вовремя понять, кто должен управлять крупным бизнесом, в лучшем случае обитают за границей, а в худшем – за решеткой.
Дарья Гармоненко 
