Сергей Константинов
Леонид Борисович Красин. 1904 год.
СРЕДИ памятных дат ушедшей советской эпохи день рождения Леонида Борисовича Красина (15 июля 1870 года) если и значился, то проходной, обычной строкой. 100-летний юбилей Красина не был отмечен в Советском Союзе сколько-нибудь значимыми мероприятиями. Ему не поставили памятник, его именем не назвали ни один населенный пункт, его статьи и выступления не вышли отдельным изданием. Между тем все это Красину было положено даже по формальным историко-партийным канонам. Он был старейшим членом партии, его стаж исчислялся с 1890 года (у Ленина с 1895), его избрали в ЦК партии в 1903 году на II съезде РСДРП. В 1905-1907 гг. Красин возглавлял боевую техническую группу ЦК РСДРП, был одним из главных финансистов партии. В советское время он занимал высокие посты - наркома путей сообщения, торговли и промышленности, внешней торговли, полпреда и торгпреда во Франции и Великобритании. Однако в коммунистическом пантеоне Красин имел сильно заниженный статус. И это не случайно. Если бы о деятельности этого человека в советское время написали всю правду, то история КПСС могла бы быть воспринята в народе как история мафиозной организации, ворочающей огромными денежными средствами, добытыми, мягко говоря, сомнительными путями.
Впрочем, в советское время добывание средств на революцию было овеяно романтическим ореолом. Грабежи банков и касс преподносились как героические революционные подвиги. Бандит и налетчик Камо стараниями писателей и режиссеров превратился в пламенного революционера, проявившего "исключительную изобретательность" в организации "денежных экспроприаций у царского правительства" (цитата из Советского Энциклопедического Словаря, изданного в 1989 г.). Леонид Красин проявил еще большую изобретательность при добывании денег на нужды партии, чем Камо. Именно он "раскрутил" на революцию спонсора МХАТа миллионера Савву Морозова. Во многом благодаря Красину большевики смогли прибрать к рукам и наследство московского мебельного фабриканта Николая Шмита. Шмит завещал все свои деньги (257 996 рублей) большевикам устно, накануне своей смерти в Бутырской тюрьме. По закону наследство Шмита переходило к его сестрам, и Красин был одним из тех, кто вытянул из сестер эти деньги. По части добычи денег на революцию Красин, пожалуй, не знал себе равных. Об этом ярко свидетельствует один из эпизодов его первой встречи с Саввой Морозовым, описанной Максимом Горьким, который их и познакомил (встреча проходила в декабре 1903 года).
- В какой сумме нуждаетесь? - спросил Савва.
- Давайте больше.
Савва быстро заговорил, - о деньгах всегда говорил быстро, не скрывая своего желания скорее кончить разговор.
- Личный мой доход ежегодно в среднем шестьдесят тысяч, бывает, конечно, и больше - до ста. Но треть обыкновенно уходит на разные мелочи, стипендии и прочее такое. Двадцать тысяч в год - довольно-с?
- Двадцать четыре - лучше! - сказал Леонид.
- По две в месяц? Хорошо-с.
Леонид усмехнулся, взглянув на меня, и спросил, нельзя ли получить сразу за несколько месяцев.
- Именно?
- За пять примерно?
- Подумаем.
Красин произвел на Морозова самое благоприятное впечатление. Фабрикант без всяких возражений давал ему столько денег, сколько он просил. Незадолго до своего самоубийства Морозов передал актрисе Марии Андреевой, в которую был безнадежно влюблен, свой последний крупный взнос в большевистскую кассу. Андреева, мастерски совмещающая в своем лице актрису, гражданскую жену и сообщницу Максима Горького по изданию большевистской литературы, в июле 1906 года просила адвоката Малянтовича "выдать полученные по страховому полису покойного Саввы Тимофеевича Морозова сто тысяч рублей для передачи Леониду Борисовичу Красину".
Красина с Морозовым связывали не только финансовые интересы партии. Леонид Борисович в отличие от многих большевиков обладал высокооплачиваемой специальностью инженера-электротехника, которой уделял очень много внимания и времени. Просто диву даешься энергии этого человека, который успевал устраивать подпольные типографии, распространять "Искру", добывать деньги для формирования боевых дружин и одновременно столь же энергично работать на постройке электрических станций на нефтепромыслах в Баку. В дальнейшем Красин работал не только на фабрике Саввы Морозова, но и в крупнейшей германской электрокомпании "Симменс и Шуккерт". Лев Троцкий писал в 30-е годы о том, что "февральская революция застала Красина богатым человеком".
Преуспевание в бизнесе несомненно сказалось на стиле работы Красина в качестве наркома внешней торговли. Среди большевиков он больше, чем кто-либо, разбирался в вопросах мировой экономики, знал Запад и капитализм не по книжкам и агитационным брошюрам. Ленин осознавал истинную цену Красину, его незаменимость в разрешении сложнейших экономических проблем. Несмотря на то что Красин с 1909 года оказался сначала в стане "отзовистов" (противников участия большевиков в легальной оппозиционной деятельности через Государственную Думу), а потом вообще отстранился от политики, уйдя на работу в "Симменс и Шуккерт", Ленин все время держал его в поле своего зрения, а после Октябрьской революции приложил максимум усилий для его привлечения на государственную службу. Связи Красина в Германии были необходимы Ленину для заключения Брестского мира. 28 декабря 1917 года Красин пишет свой жене, что "переговоры с немцами дошли до такой стадии, на которой необходимо формулировать если не самый торговый и таможенный договор, то, по крайней мере, предварительные условия его. У народных комиссаров, разумеется, нет людей, понимающих что-либо в этой области, и вот они обратились ко мне, прося помочь им при этой части переговоров в качестве эксперта-консультанта. Мне, уже отклонявшему многократно предложения войти к ним в работу, трудно было отклонить в данном случае, когда требовались мои специальные знания и когда оставлять этих политиков и литературоведов одних значило бы, может быть, допустить ошибки и промахи, могущие больно отразиться на русской промышленности и на русских рабочих".
Это письмо лишний раз свидетельствует о том, что Красин согласился работать с Лениным не из-за идеологических, а исключительно из прагматических, государственных соображений. Красин весьма критически оценивал многие политические и идеологические инициативы Ленина и его ближайших соратников. 25 августа 1918 года опять же в письме к жене он пишет буквально следующее: "Самое скверное - это война с чехословаками и разрыв с Антантой... Чичерин соперничал в глупости своей политики с глупостями Троцкого, который сперва разогнал, расстроил и оттолкнул от себя офицерство, а затем задумал вести на внутреннем фронте войну... Победа чехословаков или Антанты будет означать как новую гражданскую войну, так и образование нового германо-австрийского фронта на живом теле России. Много в этом виновата глупость политики Ленина и Троцкого, но я немало виню и себя, так как определенно вижу, - войди я раньше в работу, много ошибок можно было бы предупредить..."
С самого начала работы в правительстве Красин нажил себе массу врагов. Его кадровая политика раздражала не только чекистов, но и самые высокие партийные инстанции. Красин засорял советский государственный аппарат "классово чуждым элементом". Именно он пристроил на работу в ревизорские органы бывшего миллионера, владельца многочисленных доходных домов Петербурга Алексея Монисова, который вскрыл вопиющие факты воровства и коррупции в Государственном хранилище ценностей (Гохране) РСФСР и в ряде других учреждений. Красин вытаскивал из тюрем квалифицированных специалистов, арестованных ЧК. Он добился, в частности, освобождения профессора Петроградского технологического института Д.Зернова и группы инженеров, работавших на Свирско-Волховском строительстве.
Красин неоднократно шел наперекор Ленину. В апреле 1922 года во время Генуэзской конференции он выступал со своим планом прорыва международной изоляции России. Красин предлагал Совнаркому признать долги царской России без процентов (по его подсчетам эти долги обошлись бы в 8 миллиардов золотых рублей) и согласиться на единовременную компенсацию всем частным и иностранным фирмам на сумму в 3-4 миллиарда золотых рублей. На средства последней суммы Красин предложил выпустить заем, распределив облигации между бывшими владельцами. Все эти уступки Западу обуславливались признанием с его стороны РСФСР де-юре и официальным обещанием оказать содействие в организации кредита. Узнав об этих намерениях Красина, Ленин дал наркому иностранных дел Георгию Чичерину следующее указание: "...Не берите на себя при закрытии Генуэзской конференции ни тени финансовых обязательств, никакого даже полупризнания долгов и не бойтесь вообще разрыва. Особое мнение т. Красина показывает, что его линия абсолютно неверна и недопустима".
Не приняв инициатив Красина, Ленин согласился с ним в вопросе установления тайного военно-технического сотрудничества Советской России с Германией, которое начало устанавливаться еще в сентябре 1921 года. Именно тогда Красин в режиме строгой секретности вел переговоры с представителями германской армии. Ленин полностью принял все доводы Красина, который очень точно просчитал, что униженные Версальским миром немецкие генералы с радостью согласятся на размещение оборонных заказов в России "хотя бы, например, утаив известную сумму при уплате многомиллиардной контрибуции той же Франции".
Красин имел много других достижений в сфере расширения внешнеэкономических связей России. Именно Красин первым прорвал дипломатическую и экономическую изоляцию РСФСР. Благодаря ему 16 марта 1921 года одна из ведущих мировых держав - Великобритания - заявила о фактическом признании Советской России. Англичане дали обязательство не предпринимать никаких действий для того, чтобы завладеть золотом, имуществом и товарами, принадлежащими РСФСР. Российская сторона выразила готовность уплатить в будущем соответствующее возмещение тем бизнесменам, которые поставляли нашей стране различную продукцию. Красин был инициатором создания совместных предприятий, на одном из которых ("АРКОС") уже в октябре 1920 года Москва разместила заказы на сумму 2 миллиона фунтов стерлингов.
Свою линию во внешнеэкономической политике Красин проводил с неуклонной последовательностью и жесткостью. В декабре 1922 года он не побоялся пойти на конфликт с Бухариным, Сталиным, Пятаковым и деятелями более мелкого калибра, выступившими в октябре того же года на Пленуме ЦК партии против государственной монополии внешней торговли. Троцкий, которому Ленин поручил выступить на новом пленуме в защиту этой монополии, приняв за основу тезисы Красина, верно отметил то обстоятельство, что "не только "по должности", но и по всему своему прошлому Красин способен был раньше многих других понять, что советское хозяйство не может развиваться как изолированная, замкнутая в себе система. Он слишком хорошо знал структуру нашей промышленности, ее довоенную связь с иностранной промышленностью, ее зависимость от европейской и американской техники".
Оппоненты Красина всего этого не только не понимали, но и отвергали по идеологическим соображениям. На XII съезде партии в апреле 1923 года Красина остро критиковали за его предложения о привлечении иностранных инвестиций в российскую промышленность. Двумя месяцами раньше специальная комиссия ЦК РКП(б) в составе заместителя председателя Совнаркома Рыкова, наркома финансов Сокольникова и секретаря ЦК Куйбышева провела широкомасштабную проверку деятельности наркомата внешней торговли и некоторых других структур, подчиненных Красину. Заключение комиссии недвусмысленно свидетельствует о том, что она целенаправленно собирала на Красина компромат. Рыков, Сокольников и Куйбышев запретили деятельность специальной железнодорожной комиссии во главе с Красиным, занимавшейся закупкой паровозов на Западе. Заместитель Красина по этой комиссии, Ломоносов, был не просто уволен, но и лишен права "занимать ответственные государственные должности". Тщетно Ломоносов пытался отвести обвинения комиссии. Ему не удалось убедить ее в том, что участие в работе бывшего крупного царского чиновника Бельгарта, привлеченного Красиным, способствовало продаже золота шведам по самому высокому курсу (прибыль составила 6 миллионов 347 тысяч крон). На эти доводы Дзержинский, к примеру, заметил, что указанную сумму "можно назвать не прибылью, а сбережением". Но самым тяжелым с политической точки зрения выглядело обвинение Красина в том, что заключив договор со шведской фирмой "Нидквист и Гольма", он не принял во внимание "требования литейщиков на повышение их заработков", подписав соглашение, по которому "в течение трех последующих лет выполнения нашего заказа литейщики не будут требовать повышения своего заработка". Тем самым, гласило заключение комиссии, Красин подрывал "престиж советского правительства", поскольку "фирме выгодно было перевести свой спор с рабочими на спор с представителями советского правительства... мы были стороной заинтересованной в отказе рабочим в повышении заработной платы, гарантируя в то же время прибыль предпринимателям".
Подобные обвинения означали растущее недоверие к Красину со стороны уже крепко держащейся за власть "тройки" Сталин-Каменев-Зиновьев. Кроме того, Леонид Борисович тяжело болел - у него было белокровие из-за перенесенной им до революции малярии. С 1925 года он практически отходит от дел, проводя целые месяцы на лечении в парижских клиниках. В конце 1926 года Красин скончался. Хотя в его честь и был назван пароход, тем не менее партия и советское государство не чтили должным образом память человека, внесшего огромный вклад (измеряемый астрономическими денежными сумами) как в становление самой партии, так и в налаживание эффективного внешнеэкономического партнерства Советской России с западными странами.
