Пять книг недели

Интригующее и даже несколько двусмысленное название отнюдь не полностью раскрывает содержание этой книги, суть которой составляют вовсе не скандальные откровения о жизни супружеской пары Бестемьянова-Бобрин и пары фигуристов Бестемьянова-Букин, а история становления всех троих - и каждого по отдельности - как спортсменов и артистов, чемпионов Европы, чемпионов мира, победителей Олимпийских игр, основателей и главных звезд "Театра ледовых миниатюр".

Сами авторы категорически отказываются относить эту книгу, работа над которой была начата еще двенадцать лет назад, к "мемуарному жанру". Очевидно, они правы: серию интервью, очень деликатно обработанных и выстроенных в единый временной и сюжетный ряд Виталием Мелик-Карамовым, так же трудно отнести к какому-либо определенному жанру, как и жанр их общего дела, "Театра ледовых миниатюр", не определяемый однозначно как спорт, театр или шоу.

ПерваЯ на русском языке книга самого провокационного и необычного в современной Франции драматурга и теоретика театра - из вошедших в "обойму": про непризнанных пока не знаем. Новарина сравнивают с мистическими скандалистами и реформаторами Альфредом Жарри и Антоненом Арто - но, как резонно замечает в предисловии Екатерина Дмитриева, различия не менее важны, чем сходства. Вязкая, абсурдная, ломающая все нормы речь персонажей драматурга (переводить его, вероятно, очень непросто) постепенно наполняется гипнотической глубиной. "Мы люди беспонтовые. А теперь я осталась одна в доме своем с Тремя Дырами Смертными. Под моей личной и безличной крышей я укрываю мысль, словно жилище, протянутое духу". В книгу включены пьеса "Сад признания" и два эссе - "Луи де Фюнесу" и "Слуховой театр".

Свойство культуролога Александра Эткинда - невероятное чутьe на интеллектуальную моду. В 1993 году была книга "Эрос невозможного" про историю психоанализа в России, потом "Содом и Психея" - про эротические кошмары и подтексты Серебряного века, потом "Хлыст" - о роли хлыстов в русской революции. В последние два-три года в России и по всему миру усилился интерес к связи текста (и вообще творчества) с тем местом, где он пишется, - соответственно появляется книга о травелогах, произведениях о путешествиях, например, писателей-"попутчиков" в Америку 1920-х. И о более широком круге проблем: читал ли Пушкин трактат об Америке Алексиса де Токвиля, как в России воспринимали американского философа Уильяма Джеймса, сходства и различия американских и русских сектантов... Попутно Эткинд обосновывает - развивая "Хлыста" - собственный историко-культурный метод в духе "нового историзма". Резкая субъективность Эткинда, готовность к зрелищным сравнениям, сближение понятий по созвучию ("секс" и "секта") регулярно подвергаются критике - так что и по этой книге следует ожидать бурной полемики. С другой стороны, Эткинд умеет находить малоизвестные, но впечатляющие сюжеты - в новой книге это, например, история психического заболевания дочери Троцкого.

Это одна из самых увлекательных книг, которые когда-либо были написаны и, возможно, будут написаны по истории психиатрии. В ней рассказывается не о клинической практике лечения душевнобольных и не о истерических синдромах преуспевающих бизнесменов, а о вещах более общих и интересных: о магической медицине, о шаманизме, об одержимости злыми духами и экзорцизме, о натурфилософии и гипнозе, о магнетических опытах Месмера и психологическом анализе Поля Жане. Во втором томе, русский перевод которого также должен вот-вот появиться, речь идет о психиатрических системах Фрейда, Адлера и Юнга. Этот труд единственен в своем роде, во-первых, потому, что история психиатрии начинается здесь не с "отцов-основателей", а с праотцов в буквальном смысле этого слова. Во-вторых, история психиатрии предстает здесь в контексте социальной, политической и культурной истории человечества. Наконец, это одна из самых здоровых книг по психиатрии, поскольку не развивает в читателе склонности к углубленному самокопанию, жертвой которой, по Элленбергеру, стал сам Фрейд.

Блестяще закрученный роман Элизабет Джордж получил в Америке премию за лучший литературный дебют и Гран-при за полицейский детектив во Франции.

В тихой деревушке на севере Англии происходит жестокое убийство, в совершении которого признается дочь убитого. Расследуя эту трагедию, инспектор Скотленд-Ярда Томас Линли и его напарница открывают нечто такое, что вдребезги разбивает буколическую идиллию и наносит серьезный ущерб психическому здоровью всех героев романа.

Напоминает детективные сюжеты Клода Шаброля. Сюжет развивается стремительно - "подсаживаешься" на первой главе. Плюс точные, по-женски стервозные психологические характеристики, по-киношному выпуклые детали и замечательная ирония. Сердце колотится, в туалет пойти страшно, но и оторваться сил нет.