Букет цветов на могилу Дагмары

В минувшую субботу страна во второй раз отмечала День национального единства. После окончания приема в Кремле по случаю праздника Владимир Путин встретился с князем Дмитрием Романовым и его супругой. Проживающий сейчас в Дании князь поблагодарил главу государства за содействие в перезахоронении праха супруги Александра III императрицы Марии Федоровны. Президент, в свою очередь, рассказал, что, находясь недавно в Санкт-Петербурге, зашел в Петропавловский собор и положил букет цветов на могилу матери последнего российского императора.

Путин мог найти любой день и повод для встречи с потомками императорской фамилии. Он мог вообще не рассказывать о своем, в общем-то, очень личном поступке – посещении могилы Марии Федоровны, датской принцессы Дагмары... Но встреча произошла не двумя неделями раньше на Конгрессе соотечественников и не в иное другое время. А, что весьма символично, именно в так называемый День народного единства. Более того, теплое общение Путина с потомками императорской фамилии было показано всеми центральными телеканалами. Параллельно не увлеченный отмечанием нового праздника телезритель мог видеть и другую картинку – первый вице-премьер Дмитрий Медведев, считающийся кандидатом номер один на кремлевское кресло, возлагал цветы к могиле Кузьмы Минина в Михайло-Архангельском соборе Нижегородского кремля.

Отказ от 7 ноября и вместе с ним – от наследия Советского Союза предполагал выбор новой идеологической и культурной точки отсчета для современной России. На второй год существования праздника у него появился смысл и идеология, демонстрирующая культурно-историческую связь нынешней власти с российскими царями и императорами. Ведь Минин и Пожарский не просто освободили страну от польских интервентов – они открыли путь к престолу новой царской династии и появлению в условиях смуты жесткой централизованной власти. Да, были другие объективные и субъективные факторы, приведшие на трон молодого Михаила Романова (начавшего, кстати, свое правление с убийства малолетнего сына Марины Мнишек), но подвиг ополчения Минина и Пожарского имел, пожалуй, решающее значение. В этом смысле общение Путина с потомками императорской фамилии в праздник, претендующий на роль национального, было символичным. В прошлом году, напомню, у 4 ноября было совсем другое содержание: его отмечали именно как День добрых дел, а в Кремль были приглашены российские благотворители. Но праздник с таким, пусть и общественно значимым, содержанием никак не мог претендовать на роль национального.

У каждого народа и у каждой власти свое представление о том, каким должен быть главный праздник страны. Из 5 тыс. опрошенных BBC History британцев подавляющее большинство заявили о своем желании сделать «Днем Британии» 15 июня – день подписания Великой Хартии Вольностей. В досоветской истории есть похожая дата, которая могла бы стать основой для появления национального праздника. 17 октября Николай II подписал манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», впервые даровав российскому народу «незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов».

В российскую концепцию понимания демократии праздник 17 октября уложиться не мог. В итоге за точку отсчета было выбрано именно воцарение новой династии, а не событие, ознаменовавшее ограничение царской власти путем дарования населению прав и свобод. Откуда есть пошла современная Россия? Когда были заложены основы ее политической культуры? Откуда будут взяты новые образы и смыслы для национальной идеологии? В минувшую субботу был дан недвусмысленный ответ – именно от династии Романовых, прекратившей смуту, превратившей страну в огромную империю, но лишь перед угрозой собственного краха вспомнившей о свободе политических партий и отдельно взятой личности.

Гипотетическое празднование 17 октября могло бы стать прививкой иной политической культуры, но ни российская власть, ни российское общество к этому были абсолютно не готовы. Ведь со стародавних пор, когда Земский собор выбирал нового царя, слишком мало изменений претерпела российская политическая культура, скорее – изменилась лексика. Представители властной элиты, ранее именуемые дворянами и боярами, теперь называются министрами и депутатами. А как прикажете отмечать 17 октября – президенту с влиятельными лидерами мощных политических партий встречаться? И не приглашать в Кремль учителей из глубинки, близких к Кремлю политологов Глеба Павловского и Вячеслава Никонова, скульптора Зураба Церетели и журналиста Николая Сванидзе (вероятно, их появление в БКД в минувшую субботу должно было ознаменовать вечную нерушимую дружбу Москвы и Тбилиси), а также многочисленных потомков великих родов, включая Петра Шереметьева и Дмитрия Романова? И также медальоны из косули кушать?

Когда говорят о российской политической культуре, я часто вспоминаю, как пару лет назад в британском парламенте экскурсовод задал нам – туристам из России и какой-то далекой африканской страны – риторический вопрос: «Знаете ли вы другую страну мира, где премьер-министр (фактический глава страны. – «НГ») каждый месяц приходит в парламент и отчитывается перед оппозицией?» Но что нам до британской демократии, если у нас есть своя? И встреча с потомками русских царей в роскошных залах Большого Кремлевского дворца, чье золотое убранство буквально слепит глаза, как нельзя лучше соответствует не только идеологии нового праздника, но и российскому пониманию демократии.