Присяжным разрешили выходить во внешний мир

Верховный суд РФ проявляет снисходительность к присяжным, склоняющимся к обвинительным вердиктам. Фото с сайта www.vsrf.ru

Верховный суд (ВС) РФ допустил использование присяжными интернета во время судебных процессов. Изучая одно из дел, высшая инстанция, например, не увидела ничего предосудительного в том, что заседатели решили сами изучить криминальную терминологию. Ведь в зале заседаний упоминались воры в законе, но не было пояснений, кто они такие. Главное, как указал ВС, чтобы поиски, скажем, в Википедии проходили под присмотром профессионального судьи. Однако снисходительное отношение к желанию народного суда понимать происходящее чаще всего сопровождает обвинительные вердикты.

ВС разрешил использовать при присяжных термины из уголовного жаргона, а им соответственно исследовать интернет-сайты о ворах в законе, говорится в определении судебной коллегии по уголовным делам.

Заявитель жалобы в ВС ранее был осужден по статье о занятии высшего положения в преступной иерархии. Оспаривая приговор, он указал на ряд процессуальных нарушений в ходе судебных разбирательств. Одна из претензий сводилась к тому, что «в ходе процесса присяжные изучали в интернете термины из криминальной среды». А все потому, что в вопросах для коллегии использовались понятия типа «положенец». Осужденный считает, что и юристы-профессионалы в этом не очень хорошо понимают, а уж народным заседателям такое вообще малопонятно. Однако с помощью этих понятий их могли убедить в виновности подсудимого.

Однако, по мнению ВС, на этом процессе никто не преступил граней дозволенного: «При сложившихся обстоятельствах исследование в присутствии присяжных заседателей сведений с интернет-ресурса о ворах в законе не является нарушением закона». Эксперты, опрошенные «НГ», по-разному оценили такое решение. Например, адвокат Владимир Постанюк считает, что оно «демонстрирует рост доверия к цифровым ресурсам как к легитимному источнику для оценки обстоятельств дела». Присяжные решали судьбу гражданина, и потому правильная трактовка информации о нем – это «очень важная деталь для установления истины». Причем ВС, заметил адвокат, четко разграничил юридическую и фактическую составляющие: заседателям не требовалось давать юридической оценки данным из интернета, им достаточно было установить признаки «криминальной среды» в действиях того же подсудимого.

Партнер консалтинга Legal principles Елена Ковалева напомнила «НГ», что информация, найденная присяжными в интернете, неизвестна сторонам, а значит, лишает их возможности оспорить достоверность либо ее самой, либо ее источника, оценить ее актуальность или направление интерпретации. Поиск сведений в интернете, по ее мнению, – это выход присяжных за рамки своей процессуальной роли, который можно посчитать и попытку самостоятельного сбора доказательств, что прямо запрещено законом. В идеале, настаивает Ковалева, присяжные, как и профессиональный судья, обязаны формировать свое внутреннее убеждение на основе тех доказательств, которые были непосредственно представлены, исследованы и обсуждены в судебном заседании в их присутствии. «Любая информация, полученная извне, не прошла процедуру судебного исследования, не была предметом состязания сторон и не должна быть положена в основу вердикта», – настаивает она.

Если же и говорить о современных изменениях в работе присяжных, то тут, подчеркнула Ковалева, стоит стимулировать их право задавать вопросы через своего старшину. И сейчас, кстати, такое право формально имеется, но реализуется оно робко: «Нужно не просто разрешать, а активно поощрять присяжных уточнять непонятные моменты у свидетелей, экспертов, подсудимого». Также, по ее словам, нужен некий механизм оперативного и понятного разъяснения сложных правовых или каких-то других понятий непосредственно в ходе судебного заседания.

Федеральный судья в отставке Сергей Пашин считает, что своим решением ВС открыл очередной ящик Пандоры. И он напомнил: ВС и прежде по каким-то делам то приходил к мнению, что за нарушение присяжными запрета на пользование интернетом и соцсетями не надо наказывать, то, наоборот, признавал выход во внешний мир серьезным нарушением. И как правило, это зависело от характера вердикта присяжных. В случае обвинительного приговора судьи ВС обычно не находили нарушений. В результате все больше уловок такого рода входит в оборот заседателей, и никто не застрахован от параллельного, по сути дела, судебного разбирательства. А отсюда, заметил Пашин, уже появились разного рода тактики – скажем, вбросы в Сеть такой информации, которая наводит присяжных на определенные мысли, хотя она может быть частично или полностью фейковой. Так что ВС, по его словам, поступил несколько легкомысленно.

Вместе с тем, подтвердил «НГ» Пашин, криминальные термины – это очевидное доказательство для данного состава преступления. Ибо нельзя признать человека виновным в том, что он «преступный авторитет», и при этом избежать использования какой-то специальной терминологии. Но сам же ВС сегодня прямо запрещает упоминать в присутствии присяжных, например, термин «умышленное убийство», который совершенно им понятен. А с другой стороны, ВС одновременно пропускает в судебные разбирательства и опросные листы для заседателей понятия, которые не считаются обыденными, – к примеру, из медицинской сферы. И хотя почти каждое преступление, пояснил он, действительно требует определенных специальных познаний, одно дело, когда судьи выслушивают для этого экспертов и специалистов, а другое дело – это когда присяжные занимаются самообучением.

Поэтому он считает, что ВС просто не хотел отменять данный конкретный приговор, и поддерживая обвинительную линию, и заботясь о ресурсах, которые пришлось бы затратить на формирование новой коллегии присяжных. Но в то же время получается, что такими точечными решениями вышестоящей инстанции по частным вопросам, которые связаны с полномочиями присяжных, постепенно формируется общий подход всех судов. А главное, сами требования к дальнейшей работе всего института присяжных. «Принимая такие решения, ВС, к сожалению, с одной стороны, стремится к незыблемости приговоров. А с другой, в очередной раз проявляет буквализм и формализм, причем опять с обвинительным уклоном», – сказал Пашин. «Допустим, УПК запрещает сообщать факт судимости или алкоголизма обвиняемого, так как это может вызвать предубеждение у заседателей. А ВС запрещает говорить при них и об отсутствии таковых факторов «во избежание положительной предубежденности». Вот откуда ВС это взял? В законе нет ничего подобного. Следующий шаг тогда – это запрет порочить свидетелей. А ведь это важно – какой человек дает показания. Или законопослушный гражданин с фото на доске почета, или отъявленный хулиган и сам нарушитель. Однако ВС говорит, что эти характеристики неважны», – подчеркнул федеральный судья в отставке.

И напомнил к тому же, что время от времени ВС не выдерживает своих позиций, меняя их в зависимости от того, какие составы судей выносят очередные аналогичные решения. А еще Пашин не забыл добавить, что, например, спустя 25 лет Конституционный суд (КС) РФ все же признал ряд решений ВС по работе суда присяжных неконституционными. Например, разъяснив, что, оказывается, все-таки можно в народном суде произносить при разборе дела слово «колония», хотя ранее ВС требовал подобную информацию от присяжных утаивать. Можно также говорить им и о том, что преступление совершил другой человек – а ВС длительное время разъяснял, что это никак нельзя, потому что выходит за пределы судебного разбирательства. «Плохо то, что до вмешательства КС прошли уже десятки лет, за которые осудили массу людей со ссылкой на неправильные позиции ВС. Я считаю, что это были акты произвола», – заявил Пашин. И задался вопросом, не надо ли «реабилитировать тех, кто был осужден». Однако пока, по его сведениям, ВС не захотел пересматривать свои решения, где законы были применены неправильно.