Екатерина Варкан - Люба, как вы ощущаете себя в этой необычной семье?
- Комфортно. К счастью, все 19 лет, что я в семье, мы дружим, и все у нас хорошо. Хотя поначалу, конечно, присматривались. Ведь мы с Сережей поженились вполне во взрослом состоянии. Но моя свекровь Мирэль Яковлевна Шагинян утверждает, что я ей сразу понравилась.
- Что за годы жизни изменилось для вас?
- Я бы сказала, чего не случилось. Я так и не поняла души художника. Для меня они инопланетяне, отдельные люди. Я не понимаю, как они видят мир, цвета - я не понимаю, почему они у них такие. Как была вначале загадка, так она и осталась. Тут ничего не изменилось.
- Разделяете ли вы увлечения вашего мужа, например, борзыми собаками?
- Это очень красивое животное. Борзая - его Муза. Не я, к сожалению. Но он анималист, и, наверное, так правильно. Но я тоже провела работу и с трудом, но впихнула ему в падчерицы, скажем так, свою любимую кошку Кисю. И иногда он ее теперь изображает.
Супруг Любови Полищук Сергей Цигаль также не скрывает своей преданности борзым.
- Я анималист, и почему же я должен Любу рисовать? А борзая - вершина эволюции. Это животные красоты несказанной и интеллигентности. Пропорции изумительные - длинные ноги, маленькая голова, ум ленинский. А поведение - сплошная деликатность. Меня вдохновляют только животные.
- Однако, Сергей, члены вашей семьи, судя по выставке, увлечены разными жанрами и видами искусства.
- Я думаю, что это первая и последняя персональная, назовем ее так, выставка семьи Цигалей-Шагинян. Очень сложно было собрать всех. Выставка, конечно, сумбурная, но не случайная. И нам всем здесь, конечно, очень мало места. (Смеется.) Нас оказалось так много. Владимир Ефимович и Виктор Ефимович (мои дядя и папа) каждый могли бы занять помещения многократно большие, чем эти четыре небольших зала. Но тем не менее все поместились и никого не забыли. Получилось, по-моему, 12 человек.
Я бы предложил новый совместный проект - всем собраться в Коктебеле. Там бывали все, но никогда вместе. Сесть за стол и вдохновиться. Ведь Коктебель - это родина. Я, как и многие, кто привязан к этому месту, живу в промежутке между поездками. Что в Москве - промежуток, а остальное - Коктебель.
Немного другую форму совместных семейных проектов предположил двоюродный брат Сергея скульптор Александр Цигаль.
- Можно считать совместными акциями совместную работу. Мы с отцом Владимиром Ефимовичем слепили "Георгия Победоносца", который находится на овальном куполе Президентского дворца в Кремле. К сожалению, виден он только из Кремля. Еще вместе мы сделали для Верховного суда статую Правосудия. Вместе работали и на оформлении храма Христа Спасителя. А Виктор Ефимович, который блестящий рисовальщик, мне прорисовывал рисунок для одного заказа. Я доволен такой историей, и мне приятно.
- Алик, что для вас эта семейная выставка?
- Это удивительное для нас явление, если честно. Потому что невозможно всех нас собрать, несмотря на всю нашу привязанность и любовь друг к другу, и, кстати, этого никогда не происходило. Мы собирались, конечно, вместе семьей как индивиды, но как художники - никогда. И все наши поколения (а их четыре с правнуками) попали на эту выставку.
- Что вы цените в своей семье?
- Да бог его знает┘ (Смеется.) Я люблю всех Цигалей, всех Шагинянов. Что мне здесь ценить? Это моя семья и родственники - самые близкие и любимые мною люди.
- А есть ли общая черта семейного характера, не считая обаяния?
- (Смеется.) Я бы очень хотел надеяться, что эта черта - талант. Я смотрю на Сергея и вижу Виктора Ефимовича в нем. И потом, я примерно знаю, что ответят на какой-то вопрос все. (Смеется.)
- Существуют ли особенности семейного дарованя?
- Все Цигали всегда были новаторами. Виктор Ефимович любил передвижников, такую классику. А папа уже что-то ломал, выдумывал новую форму, и у него начались скандалы в Союзе художников - обвиняли в формализме. За формализм и за то, что я не так относился к форме, меня выгоняли из института. Потом как-то все это по-другому стало происходить. Вот моя дочь модельер Маша Цигаль сначала делала необычные весьма вещи - такое было движение неукротимой моды: платья из пластинок, и чего она только не придумывала. А сейчас уже делает носибельные вещи. Да, они по-прежнему резкие и немного вызывающе-смешные, но они уже носибельные. То есть все в творчестве обязательно происходит через какой-то слом, через какую-то, вероятно, попытку внутреннего бунта. Но это и ставит нас на тот путь, по которому каждый из нас идет. И мы, несмотря на то что все родственники и даже внешне часто очень похожи, идем каждый по-разному.
- А как семья воспринимает людей, которые в нее приходят - жен, мужей?
- Очень хорошо. Никогда родители не участвовали в выборе партнера, но всегда принимали нового человека с любовью и теплом. Это можно увидеть по Любе Полищук - супруге Сергея, по моей жене, по Леше Лопатникову, мужу моей сестры Татьяны (на выставке есть его работы). Людей в семье любят, и прибиваются к ней люди интересные и талантливые.
