Он в Аргентине, а Ленин – в Польше

Юлия Чебакова и Роза Хайруллина. Две героини.
Фото с официального сайта МХТ

Новую пьесу Людмилы Петрушевской «Он в Аргентине» в МХТ имени Чехова поставил Дмитрий Брусникин. До того он ставил здесь еще при Олеге Ефремове, в 1996-м, это была «Гроза» Островского, спектакль, который многие тогда сочли неудачей и театра, и режиссера. «Он в Аргентине» – удача. И театра, и Дмитрия Брусникина.

В театре все и всё связано, то есть и в жизни, а тем более в искусстве, в кино например, тоже всё и все связаны, но в театре – думается, сильнее. И на сцене, где, конечно, не может ничего быть просто так, но и в жизни – и сцена, и жизнь связаны прочно, связи – разнообразные, сложные. Вот Брусникин – актер, режиссер, педагог. Много снимается в телесериалах, а в родном МХАТе – теперь МХТ – ставил немного. Начал с Чехова, потом были Гуркин, Островский, и вот, после длиннющего антракта в 15 лет – возвращение в режиссерскую профессию (здесь, в МХТ). Петрушевская. При этом Петрушевская, ее истории всегда были рядом с ним, в непосредственной, так сказать, близости: пьесы Петрушевской прославили ближайшего друга Брусникина, актера и режиссера Романа Козака: со спектакля Козака «Чинзано. День рождения Смирновой», который в конце 80-х сыграли в подвале театра-студии «Человек», началась новая счастливая жизнь драматургии Людмилы Петрушевской.

«Он в Аргентине», пишет теперь Дмитрий Брусникин в программке, посвящали и репетировали в память об Ии Сергеевне Саввиной, «которая практически до последнего дня жизни принимала участие в репетициях… верила, что сыграет премьеру». А сегодня «ее» роль играет актриса Театра Табакова Роза Хайруллина, а роль, которую Петрушевская писала специально для Марины Голуб, – Юлия Чебакова, она – из тех, кто участвует чуть ли не во всех замечательных чтецких вечерах, которые готовит с актерами Марина Брусникина, впрочем, это далеко не единственное достоинство актрисы.

Название пьесы Петрушевской – из тех обманок, которыми привычно славится театр абсурда. Все равно что в ожидании Годо. Так и этот, который в Аргентине, – сын Дианы, во всех отношениях заслуженной артистки, которая вдруг решает скрыться, и не только скрыться – умереть в одном из стареющих, дряхлеющих пансионатов для театральных деятелей. И снова – о связях: конструкцию помоста, больше не театрального, а скорее лодочной пристани, сконструировал Алексей Порай-Кошиц, который до того придумал друг у друга на голове посадить шкафы и кровати в «Московском хоре» – спектакле по Петрушевской у Льва Додина, в петербургском Малом драматическом театре (в новом спектакле у Порай-Кошица имеется соавтор – Екатерина Кузнецова).

«Он в Аргентине» – спектакль, какие принято называть актерскими, где у каждой – свой выход, тут – не один, где от задора, вдохновения той и другой очень зависит градус спектакля. Типа цель творчества – самоотдача… Так и есть, и обе – и Хайруллина, и Чебакова, одна – которая играет актрису, которая прячется, точно Ленин в шалаше, от безымянных, но страшных преследователей в этом пансионате, другая – уборщица и кастелянша Нина, как выясняется скоро, – соперницы на любовном фронте. В прошлом, в общем – далеком. Диана эту новость переносит стоически, ей, как говорится, не впервой… Для Петрушевской в каком-то смысле жанр получается новый, почти детектив, с приметами нового, нынешнего времени. Но удаются и ей, и актрисам больше не детективные, а человеческие повороты сюжета. Быт, узнаваемый, мелкие детали жизни. И в этих мелких деталях актрисы с удовольствием «вязнут». В мелкотемье, за что когда-то так сильно ругали советский театр. Предлагали исправиться, вырулить на необходимую высоту. А оказалось, что мелкотемье – и есть сама жизнь. Как писала Гиппиус, вторя Ницше, – одно, что имеет смысл записывать, – мелочи; крупное запишут без нас.