Фото: Космический центр «Южный»
15 октября Китай представил Национальную программу космических исследований до 2050 года. Даже краткое изложение ее в газете «Жэньминь Жибао» впечатляет. Программа включает 17 приоритетных направлений и трехэтапную дорожную карту достижения поставленных целей. А цели, надо сказать, отнюдь не тривиальные: исследование происхождения и эволюции Вселенной, поиск пригодных для жизни планет, исследование вопросов обитаемости небесных тел в Солнечной системе и экзопланет, а также поиск инопланетной жизни за пределами Земли. В целом запланировано более 50 космических научных миссий.
Конечно, важно понять, какие последствия, в позитивном или негативном аспектах, это сулит нашей стране, российским программам по изучению и освоению космического пространства. У Китая – мощный экономический, технологический и политико-административный ресурс. Для них план на 25 лет вперед – это ближняя перспектива. Китай – это цивилизация, которая позволяет себе планировать на сотни лет вперед. И выполняет намеченное. Как представляется, именно такое долговременное стратегическое планирование космической деятельности – главный вызов и раздрожитель для России.
Госкорпорацию «Роскосмос» и соответственно российскую политику в области космической деятельности часто обвиняют – и часто вполне оправданно обвиняют – в «безыдейности», отсутствии образа будущего и, как раз, полноценного стратегического планирования, связанного с этим образом.
Говорят, в свое время в США перед входом в Диснейленд висел огромный плакат: «Мы и наша страна можем все, единственное, что нас лимитирует, это границы нашего воображения». Вот и отечественные ученые всегда были склонны именно к глобальным, а то и галактического, вселенского масштаба проектам и концепциям (русский космизм и проч.). В общем, «Страна мечтателей, страна ученых!». Не случайно 23 января 2019 года на совещании о финансово-экономическом состоянии госкорпорации «Роскосмос» тогдашний премьер-министр РФ Дмитрий Медведев заявлял: «…надо заканчивать с прожектерством. Хватит болтать, куда мы полетим в 2030 году, надо работать, меньше говорить и больше делать, активно заниматься коммерциализацией космической нашей отрасли и увеличением доли России на международном рынке».
Для сравнения. Правительство провинции Гуандун, экономического центра Южного Китая, на днях представило план действий на ближайшие четыре года по развитию передовых космических технологий. К 2026 году показатели коммерциализации космической индустрии планируются на уровне 42 млрд долл. А к 2028 году должна быть обеспечена возможность регулярных полетов многоразовых ракет.
И в этом отношении обнародованная в Китае Национальная программа космических исследований до 2050 года – это суперамбициозный план, который может иметь важное влияние на космические перспективы России. Конкуренция с Китаем может стать стимулом для развития отечественной космической программы, подтолкнуть к увеличению инвестиций, стимулировать научные исследования, разработку новых технологий.
Однако это чревато и серьезными вызовами для российской космической отрасли: нехватка финансирования; более 50% устаревшего оборудования в отраслях, определяющих научно-технологический прогресс (данные ЦЭМИ РАН, 2022 год). Тот же Роскосмос функционирует не в экономическом вакууме, а в «плотных слоях» социально-политических реалий. В 2021 году представители гокорпорации сообщали, что для реализации лунной программы со сверхтяжелой ракетой «Енисей» потребуется около 1,7 трлн руб.
Похоже, что от национальной лунной программы нам придется отказаться. Или по крайней мере минимизировать ее. И даже ратифицированное летом 2024 года российско-китайское соглашение о совместном создании Международной научной лунной станции – слабое утешение. У нас просто нет носителя для доставки тяжелого оборудования на лунную орбиту. Кажется, с этим уже смирились и в научных, и во властных сферах.
Геннадий Петров 