Взгляд – это глубина неба

Поэт, философ и художник Константин Кедров. Фото из архива Натальи Рожковой

Совсем недавно, 10 марта нынешнего года, я шла по Старому Арбату, лицо покалывал уже по-весеннему легкий снежок, настроение было приподнятое: только что посчастливилось побывать на вечере Константина Кедрова в Доме Лосева и получить в подарок книгу поэта «Мироздание как стихотворение», украшенную рисунками автора. И предчувствие, что эта встреча – последняя, не одолевало…

Дома раскрыла том, завершающийся стихотворением «Без неба я не существую», написанным в сентябре 2024 года, где есть такие строки:

Любви всепоглощающая сила

Меня с земли на небо 

возносила

И та же сила – я всегда 

ей внемлю –

Меня с небес отправила 

на землю

И здесь же:

Зачем взлетает в небеса

Сияя крыльями оса

Не только стрекозы, не только бабочка, которая «летела, как хотела», вверх стремится всё, даже деревья из стихотворения 14-летнего Константина 1956 года:

Сосны-ракеты солнцем 

прогреты

Небо покачивают вершинами

Прочно привинчены корни 

к планете

Связи здесь мощные 

нерушимые

Кто-то закончивший эту 

работу

Ждет отсчитав миллиарды 

минут

Сосны стоят приготовясь 

к полету

Кажется землю с собой 

унесут

Литературовед Евгения Князева однажды отметила, что в поэзии Кедрова «звук отражается в поступательном движении вверх». Константин Александрович подписал мне книгу кратко: «Меганевре». В «Журнале ПОэтов», издаваемом Кедровым и Еленой Кацюбой, было опубликовано мое стихотворение о меганевре. Кто она такая? Это – гигантская стрекоза, жившая в каменноугольном периоде, размах ее крыльев достигал 65 см. Однако встречаются и покрупнее, причем и в наше время. В теплом сентябре 2016 года, в рамках Дня города, в Парке Горького прошел фестиваль «Яркие люди», отмеченый перформансом ДООС. После чтения стихов мы, взявшись за руки, отпускаем в небо гигантскую стрекозу-инсталляцию из воздушных шаров, выполненную Маргаритой Аль и Анваром Альмухаметовым. Дирижирует действом Константин Александрович. Звонким эхом отзываются его строки:

Небо – это высота взгляда

Взгляд – это глубина неба

Ранее, 6 июня того же года, на книжном фестивале «Красная площадь», состоялось «Подношение Пушкину» от ДООС. И несмотря на непривычную для лета холодную погоду и дождь, любители поэзии не расходились. У стен Кремля звучал громовой (и в то же время сдержанный) голос Вячеслава Куприянова:

Граждане! Братья мои 

дорогие!

В мире, где зреет вселенский

 мятеж,

Я призываю – любите Россию,

Англию, Индию и Бангладеш…

А в руках Кедрова и Кацюбы трепетал красочный флаг ДООС, тоже стремившийся вверх.

Когда я впервые оказалась в гостеприимном доме Константина Александровича и Елены, стеснения, которое обычно присутствует при встречах с «мэтрами», не испытала: поэты держались естественно и доброжелательно. Когда председатель нашего Союза литераторов России Дмитрий Цесельчук обращался к ним с просьбой предоставить стихи для публикации в альманахе «Словесность», они всегда присылали новые произведения. Мои интервью с ними публиковались в журналах «Знание – сила», «Библиотека», на литературном портале «Сестры во Эвтерпе». Приведу фрагмент:

«– Константин Александрович, в вашей работе «Пушкин и Лобачевский» говорится о пагубной для науки и литературы концепции простоты, сформировавшейся в обществе к середине 30-х годов XIX века: «В сложности и отходе от здравого смысла упрекали Фета, Тютчева, Блока, Брюсова, Белого, Хлебникова, Маяковского, Вознесенского. А в наши дни обвинения такого рода обращены к поэтам метаметафорического направления». Что должно произойти, чтобы эта концепция осталась в прошлом?

Константин Кедров:

– Всю жизнь борюсь с этой чепухой. Выхватили фразу из письма к Вяземскому: «Поэзия, прости господи, должна быть глуповата». Глуповата, но не глупа. Пушкин просто намекнул своему другу, что стих его оказался тяжеловесным. О какой простоте можно говорить, когда каждая строка бездонна по смыслу, когда то тут, то там скрытые рифмы и анаграммы, а иногда и шифры, как в фугах Баха. Миф о простоте – для лентяев.

На самом деле этот вопрос самый актуальный. Математика и физика все сложнее, а поэзия, видите ли, должна упрощаться под дурака. При этом филологи, бухтящие о простоте Пушкина, часто буквально упиваются сложностями Гомера. Путь поэзии не от сложного к простому, а от сложного к еще более сложному.

Не уверен, что в массовом сознании когда-нибудь возникнет прозрение. Скорее всего это заблуждение навсегда. Но к поэзии как таковой этот миф имеет лишь косвенное отношение. Пушкин в «Египетских ночах» дал ответ, зачем поэзия так запутанна и сложна: «Затем что ветру и орлу и сердцу девы нет закона».

Цветаева заметила этот  манифест над бездной:

«Всё, всё, что гибелью грозит,

Для сердца смертного сулит

Неизъяснимы наслажденья...»

Поэзия всегда над бездной. Бездна – это метаметафора.

Однажды выпивали мы с Юрием Любимовым, как всегда, в его кабинете. Тут к нам присоединился его давний друг – врач и стал уговаривать поставить «Маленькие трагедии», по его словам, «пример истинно русской драматургии». «Ты слишком много выпил», – парировал Любимов. Я понял его раздражение. Для Юрия Петровича Пушкин – слишком интимное, слишком личное, чтобы кто-то другой, пусть даже давний друг, лез с советами.

Елена Кацюба:

– На мой взгляд, по своему мироощущению Пушкин был ранним христианином. Ему в равной мере были дороги и античная политическая свобода, и христианская свобода внутренняя. Эту свободу он назвал тайной. Ее он особенно ценил в том мире, где после казни его друзей декабристов «добро и зло, все стало тенью». Ленский размышлял о таинственной сени гробницы, куда он красиво сойдет. А ворота на тот свет оказались виселицей. Пушкин очень любил земную жизнь и вместе с тем постоянно чувствовал в ней присутствие тени мира потустороннего».

В телевизионной передаче «Линия жизни», вышедшей на канале «Культура», я спросила Кедрова: «Кем вы себя раньше почувствовали, поэтом или философом?» Он сказал: «Поэтом. Все поэты – философы, но не все философы – поэты».

Летом 2020-го исполнилось полгода, как ушла из жизни Елена Кацюба. Свирепствовал ковид, однако большая группа друзей и почитателей собралась у ворот Донского некрополя поддержать Константина Александровича и почитать вслух стихи Елены. Вскоре и сам Кедров не избежал этого жестокого недуга, мы все молились за него, и он победил, выстоял и оставался с нами почти четыре года, создав немало прекрасных стихотворений, записав интереснейшие видеолекции о литературе, подарив незабываемые творческие вечера.

…И снова перед глазами – солнечный летний день. Я только что побывала в Министерстве культуры и иду к станции метро «Чеховская». Навстречу мне – Константин Александрович и Елена, они живут в том же Гнездниковском переулке, где находится Минкульт. На них белые – нет, не костюмы, а одеяния с широкими рукавами, которые, как крылья, колышет легкий ветерок. Остановились, поговорили, и поэты продолжили свой путь. Они не шли, а летели. Вверх.