Все записи
О странности европейского выбора
Государство Норвегия тратит на содержание террориста и убийцы Андреаса Брейвика около 2 миллионов евро в год. Прямо, национальное достояние. Брейвик по ходу заключения учится в университете, а недавно начал качать права: недоволен тем, что в тюрьме ему запрещают доступ к "взрослым" сайтам.
Брейвик убил 77 человек, 151 человек получил ранения. По преимуществу это была молодежь. Но не просто молодежь, а левая молодежь. Из тех, кого Брейвик охарактеризовал как "культурных марксистов и мультикультуралистских предателей категории А и Б".
2 мая 2014 года в Одессе сторонниками европейского выбора были заживо сожжены около сорока человек. По преимуществу молодые левые активисты. Тоже - не боевики с калашами, а "культурные марксисты" и тоже "предатели". Организаторы и исполнитель публичного аутодафе не только находятся на свободе, но почитаются в качестве национальных героев.
Это, конечно, "разные случаи", и сравнивать их - "большая натяжка", скажут нам молодые левые активисты с европейским выбором, евросоциалисты и просто уверенные в том, что в Европа вообще вся левая. Но вот по странному совпадению получается, что европейский выбор кроме прочего состоит в том, чтобы поощрять убийство молодых левых активистов.
Восстановить Госплан
Эскалация напряжения на Ближнем Востоке и вокруг него имеет тенденцию к распространению в близлежащие районы. Большая региональная война становится чреватой.
«
Сегодня любой политик, как и Катон, заканчивая свои рассуждения о состоянии дел в мире и вообще, в конце не забывает констатировать большую вероятность глобальной войны на Ближнем Востоке.
Но я не о войне. Если угроза войны близится к осуществлению, то и страна должна реагировать соответствующим образом. Перейти на военные рельсы, что ли. Не в буквальном смысле, конечно. На нас никто не нападает (тьфу, тьфу, тьфу). Но и нам не избежать участия в ней.
Интересно, что кроме профессиональных военных теоретиков, мало кто представляет как она (война) будет выглядеть. Там нет окопов, нет атак во главе с комиссаром с наганом в руке. Скорей, она будет похожа на войну в Ираке, Сирии или как на востоке Украины (гибридная).
Будут ли участвовать наши солдаты? Конечно. Война есть переход солдатского сапога за границу другого государства.
Но я и не об этом.
Я предлагаю восстановить Госплан.
В рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС).
Установить первые 100 продуктов в качестве товаров первой необходимости для потребления населением.
Они должны быть изготовлены в рамках ЕАЭС. Вспомним, как была организована промышленность в СССР. Детали одной продукции делали и в Грузии, и на Камчатке, а собирали их в единое целое в Минске. Уверен, многие связи еще остались. В советское время я работал в Кавказском консультационном технологическом центре по применению микропроцессоров в народном хозяйстве (в Ереване), в рамках министерства электронной промышленности СССР, и знал технологию изготовления товаров на основе микропроцессоров. Конечно, это было 25 лет назад, но, уверен, связи еще остались.
Так давайте начнём эту процедуру заново. Думаю, потенциал стран ЕАЭС - России, Беларуси, Казахстана, Армении и Киргизии - не исчерпан. Все несут последствия длившего до сего времени кризиса, связанного с падением стоимости нефти. Плюс к этому, санкции против России и антисанкции России.
Может, и министерство по ЕАЭС открыть сразу в пяти странах?
И тогда в нормальном темпе пойдёт процесс импортозамещения и поднятие экономик наших стран.
Ведь союз ЕАЭС создан как раз для совместного преодоления невзгод, кризисов и других проблем. В противном случае смысл его непонятен.
Грачик Саруханян
25.02.2016
Борьба с США на Юпитере, или новая ветряная мельница для России
Итак, Встреча увы не состоялась...
Но зато состоялся РАЗГОВОР!
Из которого никто в России ни черта не понял, кроме главного - Путинвсехпереиграл, БезРоссииРешитьНичегоНельзя, НикакойИзоляцииНЕТ.
Ок.
На сколько дней (недель? часов? месяцев?) кто с кем замирится в Сирии - честно скажу, меня почему-то АБСОЛЮТНО НЕ ВОЛНУЕТ.
Поскольку НИКАК ни меня, и вообще НИКОГО в России не касается. Просто - НИКАК.
Ну, Путин сам разжег - сам притушил - сам с Обамой поговорил...
Сам-себе-Талейран и Наполеон - в одном маленьком сирийском флаконе.
Чем бы не тешился...
Немножко поднадоели его Танцы-в-Зеркале...
То в одном, то в другом... А отражается неизменно - ОН.
С кем еще нужно повоевать Путину - чтоб был еще один повод для Серьезного Разговора с Обамой - знает Путин.
А вот что нужно России - не бином Ньютона.
От СИРИИ России НЕ НУЖНО НИ-ЧЕ-ГО.
Асад там или не Асад - в России от этого НИЧЕГО не меняется. НИ В ЧЕМ. Даже нельзя сказать, что без Асада стало бы полегче - мол, помогать бы никому не нужно... Не важно. И помощь невелика и все равно разворуется - не на "Сирию", так на какой-нибудь Теннисный корт + Музей + Церковь + НИ-НА-ЧТО...
России нужно было бы одно - Мир. Не мир В Сирии (его там и быть не может), а мир С Сирией. Мир между Россией и Сирией - в том смысле, чтобы ОТВЯТЬ от Сирии. Равно как и от ЛЮБОЙ страны на этом глобусе. И заняться бы нам этак ПЛАНАМИ по Борьбе против США на Юпитере. Ну, а пока это еще "в проекте", использовать освободившиеся психологические силы для того, чтобы... ПОДУМАТЬ О СЕБЕ! Здесь (в пределах границ РФ) и ТЕПЕРЬ (а не 9 мая 1945 года)
Но т.к. Путину это НЕ НУЖНО, СКУЧНО ДО ЗЕВОТЫ и ОПАСНО (ну, ТЕОРЕТИЧЕСКИ могут внутри страны что-то "спросить") - то этого и не будет.
А какую Ветряную мельницу Россия станет штурмовать в ближайшее время - угадать невозможно.
Куда Ветер понесет - там и будем мериться пустыми "стульями из дворца" с пиндосихой-вандербильдихой.
Политические сигналы и Северный Поток II
По поводу все еще гипотетического проекта «Северный Поток II» (СП II) было сказано и написано почти все, что можно было сказать и написать – его происхождение, мотивация заинтересованных лиц, а также политические, экономические и юридические «за» и «против». Однако одна вещь была упущена: тщательный анализ утверждения о том, что проект носит чисто деловой характер.
Опасения, связанные с вопросами безопасности
Те, кто выступают против СП II, подчеркивают его прямой негативный эффект на энергетическую безопасность ряда стран ЕС, особенно в том, что касается диверсификации источников поставок. Последняя же становится одной из ключевых задач Европейского Союза. Они также подчеркивают сомнительность экономического обоснования строительства новых объектов инфраструктуры, учитывая нынешнее и ожидаемое состояние газового рынка, а также существенные риски, связанные с долгосрочными инвестициями в условиях высокой политической непредсказуемости, возникшей после начала российской агрессии против Украины.
Политические последствия создания нового газопровода были просчитаны главным образом сквозь призму украинских и центрально-европейских коммерческих интересов и вопросов безопасности. Были выделены две проблемы: утрата доходов от транзита, а также способов воздействия на настойчивую, чтобы не сказать агрессивную, российскую политику в области энергетики. Значение первой из них явно преувеличено – ведь страны Центральной Европы достаточно сильны, чтобы выжить без денег, взимаемых за транзит. Конечно же, это не гарантирует выживания некоторых патронажных (читай коррупционных) структур, но, благодаря предполагаемой балтийской трубе, они смогут легко перебраться в Западную Европу и быстро приспособиться к новой обстановке.
Вторая проблема более важна, поскольку СП II внесет в отношения в сфере энергетики между Россией и странами Центральной Европы значительный элемент асимметрии, что в долгосрочной перспективе приведет к политической и экономической уязвимости транзитных государств. Однако этот аспект не особо беспокоит некоторых западных аналитиков постольку, поскольку речь идет о Центральной Европе и Украине.
Это же просто очередная труба!
Открытые и скрытые сторонники СП II пытаются представить этот проект как чисто коммерческий, не таящий в себе никакого политического второго дна. Этот довод «бизнес и больше ничего» повторяется в сочетании с утверждениями представителей консорциума (OMV, BASF и E.ON) о том, что газопровод является, по сути дела, чисто европейским проектом, обеспечивающим безопасность поставок на континент. Для того, чтобы подчеркнуть «европейскую природу» проекта, его сторонники называют имена немецких, французских, австрийских и англо-голландских компаний, представленных в совете управления СП II. Однако в ходе своего визита в Россию в октябре прошлого года вице-канцлер Германии Зигмар Габриэль заявил, что Северный поток должен «оставаться в сфере компетенции немецких властей…таким образом, чтобы возможности постороннего вмешательства были ограничены». В переводе на понятный язык это означало: «мы делаем все возможное, чтобы не допустить Европейскую комиссию и других в решение вопросов, связанных с проектом». Это многое говорит о том, что именно вице-канцлер понимает под «европейскими» интересами. Ради объективности следует признать, что обсуждение этого вопроса в Германии является гораздо более сложным, и критики в адрес проекта раздается немало. Но такого рода заявления все же не могут не вызывать обеспокоенности.
Итак, то, что корпоративные и иные энтузиасты СП II хотят сообщить правительствам государств ЕС и Европейской комиссии состоит из двух элементов: «не вмешивайтесь, поскольку только бизнесмены могут правильно подсчитать все выгоды и издержки и взять на себя все связанные с этим риски», а также: «не вмешивайтесь, потому что мы лучше знаем, в чем заключаются подлинные европейские интересы». Традиционно компании изображают из себя радетелей европейских интересов, чтобы скрыть собственную корыстную заинтересованность. Как только компании начинают заниматься политикой, они, в сущности, вступают в противоречие со своим основным доводом о «чисто коммерческой природе» всего проекта.
Кто же отвечает за энергетическую политику ЕС?
OMV, BASF и E.ON заверяют западноевропейские страны в том, что для крупных потребителей поставок российского газа потенциальные выгоды (мифические газовые «хабы») перевешивают издержки временных политических столкновений внутри ЕС. И это происходит несмотря на тревожные сигналы, подаваемые представителями крупнейших институтов ЕС.
Амбициозные попытки крупных корпораций сформулировать «европейские интересы» были недавно отвергнуты Европарламентом, выразившим опасение относительно «предлагаемого удвоения мощностей газопровода Северный поток и того, как этот шаг отразится на энергетической безопасности и диверсификации поставок, а также на принципе солидарности государств-членов». Аналогичная обеспокоенность была высказана и главой Комиссии по вопросам энергетики и председателем Совета (оба являются гражданами стран Центральной Европы). Несмотря на разницу в тоне, эти докладные записки явно указывают на то, что Северный поток II весьма и весьма далек от того, чтобы считаться «европейским проектом». Если эти предостережения будут проигнорированы, то возникнет очевидный вопрос: кто же все-таки отвечает не только за энергетическую политику ЕС, но и за внешнюю политику, а также политику в области безопасности Союза?
Если бы под планами создания Северного потока II подразумевалась лишь перекачка газа, то риск, вероятно, можно было бы существенно сократить посредством механизмов внутреннего рынка. Однако восприятие проекта по номиналу – лишь как «очередного трубопровода» – означает игнорирование нынешнего политического контекста. Часто раздающиеся призывы к «деполитизации» являются проявлениями политики в чистом виде, поскольку за ними явно таятся политические мотивы.
Помимо этого, крупнейшие энергетические компании имеют обыкновение призывать к деполитизации энергетических сделок, будучи при этом активно вовлечены в создание оптимального политического климата для заключения своих контрактов. Такое поведение и образ мысли в крови у бизнеса, ориентированного на порождение прибыли, но оно должно быть исправлено действиями политического характера, особенно, когда на ставку поставлено благополучие общества.
Точка зрения лиц, заинтересованных в продвижении Северного потока II, озвучена весьма громко, и это тепло приветствуется в Москве. Она выражается в том, что доминирующее на сегодняшний день мнение о принципиальном конфликте ценностей и интересов между Западом и Россией, должно быть смягчено и переформулировано: мол, речь идет о мелких стычках по незначительным вопросам. И тогда Северный поток II предстанет как долгосрочное средство для преодоления мелких сбоев, тогда как на самом деле он представляет собой формулу для порождения катастрофы.
Разумеется, разговоры о событиях будущего носят исключительно сослагательный характер, поскольку мы не можем учесть всех факторов. Однако мы можем все-таки провести небольшой мысленный эксперимент. Давайте представим себе на минутку, что все четыре ветки Северного потока были бы полностью введены в эксплуатацию на момент российской аннексии Крыма. В результате весь транзит газа переместился бы в Балтийское море. Какой была бы политическая реакция ЕС на то, что крупнейший член Союза наряду с некоторыми другими, не только бы стал неуязвим для предполагаемых транзитных рисков, но и нажился бы на новой геополитической транзитной схеме, став газовым «хабом»?
Делается ли это сознательно или нет, но положительное восприятие СП II ведет к принятию следующего тезиса: применение силы против соседнего государства для захвата его территории является оправданным инструментом государственной политики, который может время от времени использоваться, но при этом не должен влиять на «стратегические», долгосрочные деловые отношения. Однако такой подход не станет политикой наведения мостов над бурными водами, как утверждают некоторые корпоративные действующие лица, но перевернет с ног на голову иерархию принципов и ценностей, изложенную в договорах ЕС. Готовы ли Европейский Союз и его члены признать это сегодня вслух?
Оригинал публикации на сайте
Трамп, Сандерс и ужас истеблишмента
Cудя по первым (по 10%) результатам из Нью-Гэмпшира, сбывается сценарий "Трамп или "решение на съезде". Трамп, как и ожидалось, выигрывает с 30-35% голосов, но, к ужасу истеблишмента, похоже, что никто из "четвёрки" этого истеблишмента (Касик, Буш, Рубио, Кристи) не выбывает (все набирают примерно по 10%, Касик чуть больше, Кристи чуть меньше) и, значит, они так и продолжат делить голоса половины республиканского электората. Если так продолжится и в следующих двух штатах - Южной Каролине и Неваде, остановить Трампа будет всё труднее и труднее. Шин Тренд правильно
У демократов Сандерс выносит Хиллари "в одну калитку", но не сильнее, чем ожидалось, так что у Хиллари, чемпиона по играм на политическое выживание, шансов на общую победу пока, на мой взгляд, намного больше. Их не стало больше от такого проигрыша, но их изначально было очень уж много - и большая часть её преимуществ (опыт, поддержка элиты, контакт с "рабочим классом" и меньшинствами) по прежнему с ней. Если она не выиграет Южную Каролину и Неваду, вернёмся к этому вопросу.
Кокусы в Айове стали успешными для всех
Съездил в Дэвенпорт, ближайший к Чикаго большой (сто тысяч жителей) город из Айовы, посмотреть на кокусы, на которых айовцы голосуют за кандидатов от партий (эти голоса формально значат мало - делегации от штата на съезд партии связаны с их результатами, но не сильно). На том кокусе, на котором я был, всё было тихо и спокойно - вход был свободным, в зале гостиницы было примерно 150 человек. Республиканцы из Айовы, то есть в среднем белые, крупные, пожилые (хотя были и представители всех мыслимых страт).
Председательствующий, глава местной ячейки, прочёл список кандидатов, после каждого спрашивая, не хочет ли кто выступить в поддержку. На выступление давалось две минуты. Женщина лет шестидесяти, волнуясь, выступила в поддержку Кристи - она недавно переехала из Нью-Джерси, где он губернатором и была им очень довольна. Плотный мужчина в майке прочёл текст в поддержку Круза - очевидно, разосланный кампанией кандидата как раз для таких выступлений. Молодой ветеран (служил в Ираке) выступил в поддержку Рэнда Пола, изоляциониста; понятно, ему апплодировали дольше других. Ещё один мужчина выступил в поддержку Касика, с бумажкой, на которой были основные тезисы кандидата. Последней выступила женщина из первого ряда в поддержку Рубио. Я всё оглядывался по сторонам, пытаясь определить по лицам, кто пришёл на кокус поддержать Дональда Трампа и не нашёл ни одного такого лица.
Собрав бюллетени и записки от тех, кому не хватило бюллетеней (явка оказалась больше ожиданной), председатель и секретарь на глазах всех желающих пересчитали голоса и объявили итоги: Трамп - 27, Круз - 20, Рубио - 13, Касик - 6, Пол и Кристи - по 5, Буш - 4, Карсон - 2, остальные ноль. Всего 88 бюллетеней, то есть примерно треть молча пришла и проголосовала за Трампа.
Итоги по всей Айове у республиканцев: Круз 27%, Трамп 24%, Рубио 23%. Это большой успех для Рубио - если Нью-Гэмпшир выбьет Буша, Касика и Кристи, он станет "кандидатом истеблишмента" с хорошими шансами. Это успех и для Трампа - по сравнению с летними ожиданиями. Кроме того, он практически не проводил встреч с избирателями и не создавал сети сторонников, нарушив многолетние традиции - многие кандидаты месяцами фактически живут в Айове. Круз, например, выступил во всех 99 районах штата (всего кандидаты провели 1500 - да, тысячу пятьсот встреч - встреч с избирателями) и потратил десятки миллионов долларов на организацию и рекламу.
Итоги для демократов: Клинтон - 50%, Сандерс - 49%, ничья. Успех для Сандерса, потому что Клинтон ещё в декабре значительно опережала его по опросам. Успех для Клинтон, потому что травма-08 была очень сильна, а теперь даже после проигрыша Нью-Гэмпшира (ожидается разгромная победа Сандерса), путь к номинации выглядит довольно чистым.
O чем мечтают Украина и Россия
Большинство дискуссий о войне между Россией и Украиной часто сводятся к одному и тому же финалу: начинают сравнивать тех, кто сражается по обе стороны баррикад и их мотивы. И тут велик риск скатиться к обобщениям: мол, благородным романтикам противостоят алчные и кровожадные дельцы.
Но обобщения в этом вопросе вредят. Более того: по обе стороны поля боя достаточно тех, кто воюет «за идеалы» и тех, кто сражается «за деньги». Среди тех же сторонников «крымской весны» немало тех, кто поддержал аннексию не ради должностей, денег и карьеры. И в этом смысле куда уместнее сравнивать не людей по обе стороны баррикад, а сами баррикады.
Подарок под елку
Специфика украинской мечты в том, что она вполне себе бюргерская. Приземленная, прагматичная и рациональная. Звучит она просто: стать частью западного мира. Найти свое место на одной из дальних орбит Евросоюза. Купить у Брюсселя франшизу успешной модели социального общежития. Если Киеву повезет, то Украина лет через двадцать станет Румынией. Если чрезвычайно повезет, то начнет напоминать Польшу.
Украинская мечта, воплощенная в жизнь, будет означать смену правил игры, по которым государство играет с собственными гражданами. Это четкое определение полномочий и сфер влияния государственных институтов. Сменяемость власти – как инструмент, гарантирующий вменяемость власти. Создание эффективных институтов и сокращение коррупционных практик.
Весь этот бюрократический перечень выглядит довольно скучно. Но именно так звучит сегодня украинская внутренняя повестка: дрейф из постсоветского пространства в западный мир. Расставание с прошлым. Пересборка государства на новых условиях. Внутренняя эволюция в условиях внешней агрессии. Но именно в этой «скучности» украинской мечты кроется залог ее осуществимости.
А вот российская мечта звучит куда амбициознее. Тут и стремление видеть себя как главную альтернативу западной системе мироустройства. И попытка стать сувереном, способным принимать решения без оглядки на какие-либо другие центры влияния. И уверенность в исключительности собственных прав определять судьбу сопредельных стран. Это и мечта о превращении России в этакий СССР 2.0 – по степени влияния, мощи и значимости.
Но проблема как раз в том, что в этой масштабности российской мечты кроется ее принципиальная неосуществимость. Влияние Советского Союза во многом вытекало из его промышленного и технологического суверенитета. Его промышленность создавалась для максимального удовлетворения внутреннего спроса по большинству позиций. И именно поэтому Россия не способна создать СССР 2.0: даже сегодня она продолжает продавать западу нефть и газ, покупая на вырученные средства все остальное. Окно возможностей, которое существовало у России для превращения в суверена, началось в 2000 году и закончилось в 2014-м. В тот самый момент, когда санкции отрезали доступ к технологиям, а падение цен на нефть – к сверхдоходам.
Билет в первый мир
Все действия современной России укладываются в описание карго-культа. Того самого явления, который родился на тихоокеанских островах в годы Второй мировой. Тогда американцы строили аэродромы на необжитых островах. Для аборигенов иностранные солдаты с самолетами и джипами были самыми настоящими богами, спустившимися с небес. Которые вдобавок делились с племенами тушенкой, сгущенным молоком и одеялами. Но война закончилась, нужда в аэродромах отпала и солдаты улетели домой. Тогда местные жители стали сооружать взлетно-посадочные полосы и наблюдательные вышки из веток и листьев в надежде, что утром внутри этих самых «самолетов» и «ангаров» вновь окажутся боги, спустившиеся с небес со своими дарами.
И точно так же сегодня пытается действовать Кремль: он тоже становится приверженцем карго-культа. Все его шаги – это попытка добиться желаемого результата без понимания и учета того, как устроен окружающий мир.
Последние полтора десятилетия Москва продавала миру углеводороды, а покупала все остальное. С учетом того, что часть средств отправлялась на армию, эпоху изоляции Россия встретила с неплохими вооруженными силами и полностью зависимой экономикой. Да, эта армия может аннексировать часть территории соседа и устроить негласную войну еще в двух областях. Но это одноразовая схема: после ее осуществления страна выпадает из мировой системы, и воспроизводить модель уже не удается.
И все речи о том, что изоляция России лишь подстегнет модернизацию ее промышленности, упираются в один простой факт: в современной мире важны не столько ресурсы, сколько технологии. В том же СССР индустриализация в 30-е годы стала возможной лишь в условиях тесной кооперации с западом. Просто тогда роль нефти выполняло зерно, на вырученные средства от продажи которого Москва закупала технологии и фабрики. Условно говоря, формула проста: утром технологии и индустриализация, а вечером – суверенитет. А Кремль сегодня безуспешно надеется эту самую формулу перевернуть.
И любые попытки притвориться Советским Союзом при помощи громких заявлений и военных операций по степени эффективности близки к «карго-культу».
Мечта о прошлом
Если вновь вернуться к изначальному тезису, то проблема «русского мира» не в качестве его сторонников. Среди них вполне могут быть искренние люди, которые рады аннексии Крыма не в силу служебных разнарядок. Проблема этого лагеря именно в том, что он мечтает о той России, которая сегодня невозможна чисто ресурсно. И в этом сторонники «русского мира» вполне напоминают белое движение времен Гражданской войны.
Потому что Белая армия могла искренне желать стране лучшего будущего. Ее солдаты и офицеры не притворялись, когда рассуждали о патриотизме. Среди них было немало талантливых и ярких людей. Но они не могли победить просто потому, что были изначально системно обречены. Потому что они представляли ту модель существования страны, которая была уже ресурсно невозможна. А потому их поражение было неизбежно.
Примерно такую же историю мы наблюдаем и сегодня. Более того – та самая «крымская весна» кардинально изменила ситуацию, благодаря которой современная Российская Федерация могла позволить себе притворяться Советским Союзом. Потому что до аннексии полуострова она притворялась им на «внутреннем рынке», до которого остальному миру не было особенного дела. А теперь ситуация в корне изменилась.
Потому что одно дело, если вы купили пистолет и время от времени бравируете им перед своими родными. И совсем другое – если вы вышли на улицу и выстрелили из этого пистолета соседу в ногу. В первом случае окружающие вряд ли обратят на вас внимание. А вторая история заставит соседей объединиться против вас. Если учесть, что эти соседи ресурсно превосходят вас в разы – пистолетом всех не запугать.
Оригинал публикации - на сайте
Почему либеральные проекты в России проваливаются
Все "либеральные проекты", которые пытались реализовать в России в нынешнем тысячелетии, натыкались на две неразрешимые проблемы:
1. Неумение договариваться и объединяться.
2. Убежденность их лидеров, что они и так самые умные, и им не надо ни исследований, ни политтехнологов (ну, или такие "политтехнологи", которые будут петь им мантры об их уникальности и неповторимости).
Если речь идет о новом правом пропутинском проекте, то следует учитывать:
1. В этой нише три партии, имеющих квоту на участие в выборах без сбора подписей, с низкорейтинговыми, но амбициозными лидерами во главе и регионалами, которые просто так не отдадут свои позиции (в том числе на этом, кстати, сломался в 2011 году проект Прохорова);
2. Электоральная ниша невелика (до 8-10 % максимум);
3. Электорат "балованный" и придирчивый.
То есть требуется филигранная работа по прицеливанию к целевым группам и титаническая организационная работа по перестройке уже существующих структур и усмирению амбиций "политических звезд".
Я буду стоя рукоплескать тому, кто сможет это сделать (если сможет, конечно).
Преступление и наказание - обратная зависимость
| Горшколепов | Васильева |
Число эпизодов обвинения | 3 | 12 |
Размер ущербы | 37 млн. руб. | более 3 млрд. руб. |
Сотрудничество со следствием | Да | Нет |
Приговор | 7 лет 9 месяцев | 18 дней - Фактическое пребывание в колонии (возможно двойника) |
В чем секрет успеха Трампа и Круза
Хотел написать про американские выборы для New Times, но не успел к пятнице…
Краткое введение: выборы в Америке – важнейший элемент государственного управления, обеспечивающий и связь между разными ветвями власти (в Америке практически нет «вертикали власти» в обычном смысле), и постоянное подстраивание проводимой политики под запросы граждан и думать про них нужно именно так. Иначе понять, как при четырёхлетнем сроке избирательная кампания занимает почти два года, невозможно. Про основные элементы типичной кампании я рассказывал в 2012 году в
Ситуация сейчас такая: у демократов и республиканцев шансы выиграть президентские выборы примерно 50 на 50. Даже если они 55-45 или 45=55, это сейчас неважно. Пока кандидатов от партий нет, это соотношение не изменится. Кандидаты от партий выбираются по итогам первичных выборов в штатах, которые могут быть «кокусами» (избиратели в каждом округе приходят на собрание, дебатируют, убеждая друг друга и голосуют; большую роль играют те избиратели, которые поддерживают малопопулярного кандидата, потому что их голоса в итоге пойдут кому-то из «сильных») и собственно выборами, где граждане голосуют (впрочем, и здесь есть специфика, потому что в одних штатах на партийных выборах могут голосовать только члены партии, а в других все граждане). Всё начинается с кокусов в Айове 1 февраля, потом выборы в Нью-Гэмпшире 9 февраля, потом Южная Каролина (выборы) и Невада (кокусы), в середине марта ещё десяток штатов и так до июня.
В демократической партии есть кандидат – Хиллари Клинтон, преимущество которого на остальными так велико, что такого «не бывало в истории» (если, конечно, не считать некоторых действующих президентов, которым не находилось оппозиции). Единственное «но» - это то, что у Хиллари Клинтон уже было однажды такое преимущество – в 2008 году, и было за две недели до Айовы. Но она проиграла одному из двух догоняющих, Бараку Обаме, в Айове и февральских кокусах и так и не смогла отыграть небольшое преимущество до лета. Вот и сейчас – крайне левый, по американским меркам, вермонтский сенатор Берни Сандерс угрожает повторить «чудо Обамы». Однако пока – даже если Сандерс выиграет Айову (где позиции Клинтон сильны) и Нью-Гэмпшир (где Сандерс очень популярен), преимущество Хиллари в южных штатах и «больших штатах с бедным белым населением» (Мичиган, Пеннсильвания) так велико, что это будет, реально, чудом, если Сандерс выиграет.
А вот в республиканском лагере дела уже сейчас в «плоскости чуда». Сейчас политическим обозревателям приходится
Но вот январь – и ага, mea culpa – я тоже считал, что к концу осени – началу января от кандидатов Трампа (миллиардер-девелопер, продюсер и звезда-реалити шоу) и Круза (за два года в Сенате стал врагом примерно всех остальных республиканских членов) не останется и следа. В нашей стране, с минимальным опытом конкурентных избирательных кампаний, есть какая-то странная вера в то, что звёздам телевидения, кино и т.п. легче выигрывать конкурентные выборы. В устойчивых демократиях этого совершенно нет. (Отдельные редкие контрпримеры есть, как на любое правило, но Рейган, бывший киноактер, плохой «контрпример» - за двадцать лет до первых местных выборов он уже был руководителем крупного профсоюза и эти двадцать лет занимался политической деятельностью профессионально.) Так что «феномен Трампа» - это настоящая редкость. Кокусы в штате Айова может выиграть и слабый в итоге кандидат (Хакаби в 2008, Санторум в 2012). Но быть в течение шести месяцев лидером опросов во всех штатах – это неслыханно и неожиданно.
Впрочем, не надо переоценивать силу истеблишмента. Что, собственно, они в столь децентрализованной партии могут сделать? Примеров побед кандидатов, которые противостоят истеблишменту, немало. Только что третий человек в палате представителей Эрик Кантор, восходящая звезда республиканской партии, со свистом проиграл выборы в своём округе профессору местного университетика, у которого не было ни денег, ни поддержки со стороны известных республиканцев.
Такое было и в президентских кампаниях. Мало кто помнит, что Джек Кеннеди был в точности «кандидатом против истеблишмента». Точнее, сразу против двух – «истеблишмента Восточного побережья», наследников Рузвельта и пяти подряд сроков демократического правления. Тех, кто дважды выдвигал Адлаи Стивенсона в качестве кандидата и готов был выдвинуть в третий раз. А также против «истеблишмента в Сенате», где всё контролировали сенаторы из южных штатов и где Линдон Джонсон был самым сильным лидером сенатского большинства в истории США. За прессу Кеннеди пришлось бороться – даже после первичных выборов в Висконсине в него никто особенно не верил. (В отличие, между прочим, от Обамы, которого поддерживали важные фигуры в партии почти с самого начала.) После Кеннеди был Картер, неудачливый президент – отчасти как раз потому, что был антиистеблишментским кандидатом. Сейчас Тед Круз пытается сделать тоже самое – и точно также не верится, что у него получится.
Но Трамп… В Америке были кандидаты, занимавшие позиции, которые эксплуатировали страхи и предрассудки – тот же Джордж Уоллес, кандидат в 1972 году. В Америке были кандидаты-бизнесмены без опыта госуправления – Уэнделл Уилки представлял республиканскую партию в 1940-ом. Но чтобы такие позиции и настолько без опыта… (Как всякий крупный девелопер, Трамп участвовал в политике, финансируя избирательные кампании – причём в основном демократов!)
Самый лучший анализ происходящего в Республиканской партии дал, на мой взгляд, Дэвид Фрум в январской
Реакция на Трампа сейчас – за неделю до начала голосования – разделилась. Консерваторы-интеллектуалы, создавшие немало визионерской политической философии и прагматики ХХ века, объединились «против Трампа», выпустив, только что, своего рода манифест. Авторитетные практики, типа бывших сенаторов Доула и Лотта, наоборот, считают Круза угрозой республиканской партии, а Трампа, наоборот, неудачным, но приемлемым кандидатом. (Основная проблема со слабым кандидатом от партии состоит в том, что если он привлечёт мало сторонников, то на проходящих в тот же день выборах сенаторов, конгрессменов, губернаторов, вице-губернаторов, прокуроров штатов, судей, шерифов и т.п. у кандидатов от той же партии будет меньше шансов.)
Нет, конечно, чудо может закончиться. Айову Трамп или Круз, похоже, выигрывают, но Нью-Гэмпшир выберет (на второе место за Трампом) одного из «кандидатов от истеблишмента» (Буш, Рубио, Касик, Кристи), все, кто против Трампа (это примерно 2/3 избирателей) объединятся вокруг этого кандидата… И всё равно очень интересно.
Минометный теракт
О плюсах и минусах резкого падения цен на нефть
Нет, Пол Кругман все-таки великий экономический публицист. Понятно, что он - как минимум в прошлом - выдающийся академический учёный в теории международной торговли и блестящий аналитик в области макро (хотя я далеко не со всеми его тезисами согласен). Но даже и без серьёзной аналитики - бывает, он задаёт вопрос, на ходу отвечает и понимаешь, что это - в другой лиге. Потому что вопрос лежал на поверхности, а ты даже про него не подумал.
Вот Кругман
Конечно, если две стороны обмениваются товаром по какой-то цене, а потом эта цена снижается (так, чтобы по-прежнему было выгодно торговать), то "суммарно" от этого снижения ничего не меняется. Просто выигрыш продавца стал меньше, выигрыш покупателя - ровно на эту же сумму больше. Если есть какие-то последствия для "мировой экономики", то они в чём-то другом.
Во-первых, возможные отрицательные. От падения цен объём торговли упасть не может, конечно, но падение цен может сопровождать снижение объёма торговли, происходящего по другим причинам. В принципе, снижение объёма торговли обедняет обе страны - последствия отрицательные. Но это всё же не "последствия падения цен".
Во-вторых, возможные положительные. Скажем, для Америки и Европы падение мировых цен на нефть означает снижение инфляции (даже неважно, производитель страны или потребитель). Чем ниже инфляция, тем больше возможностей у центробанков помогать производству, смягчая денежную политику (особенно в Европе, где безработица явно выше "естественного уровня"). Только инфляции и так ни в Америке, ни в Европе практически нет - падение цен на нефть, наоборот, толкает её ниже того, что нужно экономике. То есть это не - канал положительного влияния.
Второй канал возможного положительного влияния, который выделяет Кругман - "перераспределительный". Когда цены на нефть очень высокие, большая часть денег достаётся арабским шейхам и друзьям президентов в нефтедобывающих автократиях - небольшому количеству очень богатых людей. Когда цены падают, эти деньги перетекают сотням миллионов гораздо более бедных людей - тем, кто платит меньше за бензин, тепло и т.п. Казалось бы - какая разница (как и выше, это всего лишь перераспределение), но относительно бедные скорее потратят деньги, чем очень богатые - то есть во втором случае совокупный спрос будет выше, выше уровень производства и, в итоге, богатства.
И вот тут Кругман вот что замечает. Конечно, когда цена нефти падает немного, то этот механизм работает. Но когда она падает так резко, как в 2014-15 годах, то падение спроса "очень богатых" оказывается очень большим - возможно, большим, чем прирост спроса "относительно бедных". Это всё разговоры без цифр, о "возможных механизмах" - тем не менее, ещё одно объяснение пессимизма на мировых фондовых рынках. Падение американского рынка пока в масштабах "коррекции", но судя по длине непрерывного роста занятости в частном секторе, циклический спад может быть и не за горами.